Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
Кира. Иногда я не могу понять, почему ты не бьешь меня.
Румата (растерянно). То есть как это — почему не бью? Разве тебя можно бить?
Кира (не слушая). Ты не просто добрый, хороший человек. Ты еще и очень странный человек. Ты действительно словно архангел. Без иносказаний… Когда ты со мной, я делаюсь смелой. Сейчас вот я смелая… И я спрашиваю: ты — не сейчас, а потом, когда все уладится — расскажешь мне о себе?
Пауза.
Румата. Да. Когда-нибудь я расскажу
Кира. Я буду ждать. А сейчас, если можно, поцелуй меня…
Румата наклоняется над ее лицом, целует. Она обнимает его за шею, и вдруг за окнами залы возникает многоголосый вой. Слышится залп из мушкетов, еще один залп, окна озаряются багровыми бликами. Румата вскакивает, подбегает к окну, всматривается. Поворачивается к Кире.
Румата. Похоже, дело дрянь. Быстро, беги в свою комнату… Муга!
Вбегает растерянный Муга.
Бегом, бери ее, полезайте на чердак, уходите по крышам…
Кира. Румата!
Румата. Спокойно, маленькая, спокойно… возьми себя в руки… Муга, что же ты стоишь, как столб? Бегите, я прикрою…
(Он торопливо достает из стола пистолет, хватает со стены шпагу.) Кира, за меня не бойся! Я…
Множественный грохот сапог раздается под окнами. Крики:
— Ломай дверь!
— Открывай, именем короля!
— Давай лестницы! К окнам!
Румата. Поздно. Ну, хорошо, сделаем все, что можем.
Что-то с треском рушится за сценой, в залу вбегают штурмовики во главе с Цупиком. Распахивается окно, на подоконник взбираются штурмовики.
Румата стоит, загородившись столом, угрожая шпагой и пистолетом.
Румата. Назад!
Штурмовики, выстроившись вокруг него полукругом, останавливаются. Цупик направляет на Румату пистолет.
Цупик (задыхаясь). Дон Румата! Вы арестованы. Отдайте оружие.
Румата (оскорбительно смеется). Возьмите!
Цупик. Взять его!
Штурмовики разом кидаются на Румату.
Кира. Боже мой! Румата! Оставьте его, вы, подлые люди.
Несколько секунд длится свалка. Румату не видно за спинами.
Слышатся вскрики, задавленные вопли, шумные вдохи и выдохи.
Затем штурмовики откатываются. Румата, слегка встрепанный, стоит на прежнем месте со шпагой в руке. Возле него на полу валяются несколько топоров. Двое штурмовиков со стонами, держась за ушибленные места, отползают в сторону.
Румата. Сунетесь еще раз — буду отрубать руки! А ну, прочь отсюда!
В зале появляется Будах со здоровенной доской в руках.
Будах. Держитесь, благородный Румата! Мы сейчас славно отделаем эту серую сволочь!
И тут Цупик одним прыжком подскакивает к Кире, хватает ее за плечо и упирает ствол пистолета ей в бок.
Цупик. Только
Будах и Румата замирают.
Румата. Отпусти ее бакалейщик!
Цупик (злорадно хихикнув). Ей и со мной хорошо, благородный дон.
Штурмовики регочут.
Будах. Благородный Румата!
Румата. Подлец…
Кира. Бей их, Румата! (Пытается вырваться.) Не давайся им в руки! Они убьют тебя!
Цупик. Не дергайся, тварь!
Кира. Бей их! Бей! Забудь про меня! Я тебя…
Цупик стискивает ей горло, и она замолкает, запрокинув го лову.
Цупик (злобно). Бросайте оружие. Считаю до трех, затем стреляю. Ну? Раз…
Румата бросает шпагу. Будах, поколебавшись, бросает свою доску. В залу в сопровождении двух монахов в черных рясах и с капюшонами, надвинутыми на лица, входит дон Рэба — небольшой, полненький, в сером мундирчике.
Рэба. Ну, что тут у вас? Закончили? Свяжите их.
Штурмовики осторожно приближаются к Румате и Будаху, на ходу разматывая веревки.
ЗАНАВЕС
На темной сцене в луче прожектора сидит, привалившись спи ной к стене, связанный Румата — без камзола, в разорванной сорочке.
Румата. Я просчитался. Ах, как я просчитался! Мне надо было убить их!
Голос Кондора (гулко, из тьмы). Кого?
Румата. Этих мерзавцев. Дона Рэбу. Бакалейщика Цупика.
Голос Кондора. За что?
Румата. Они убивают все, что мне дорого…
Голос Кондора. Они не ведают, что творят.
Румата. Они ежедневно, ежечасно убивают будущее!
Голос К о н д о р а. Они не виноваты. Они — дети своего века.
Румата. То есть они не знают, что виноваты? Но мало ли чего они не знают! Я, я знаю, что они виноваты!
Голос Кондора. Тогда будь последовательным. Признай, что придется убивать многих.
Румата. Не знаю, может быть, и многих. Одного за другим. Всех, кто поднимает руку на будущее…
Голос Кондора. Это уже было. Травили ядом, бросали самодельные бомбы в царей. И ничего не менялось…
Румата. Нет, менялось! Так создавалась стратегия революции!
Голос Кондора. Нам не надо создавать стратегию революции, мы владеем ею в совершенстве, она перешла к нам от великих предков наших, первых коммунаров! А тебе хочется просто убивать!
Румата. Да, хочется.
Голос Кондора. А ты умеешь?
Румата молчит.
Мы пришли сюда, чтобы помочь этому человечеству, а не для того, чтобы утолять свой справедливый гнев. Если ты слаб, уходи. Возвращайся домой. В конце концов, ты не ребенок, ты знал, на что идешь.