Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
Румата. Прощаемся. Да, минутку… (Отводит Будаха на авансцену, шепотом.) Вот одна идея. Обратите внимание, отношение длины окружности к ее радиусу должно быть числом постоянным…
Будах. Как? Отношение длины к радиусу окружности… Слушайте, дон Румата!..
Румата. Пора, мой добрый друг. Ступайте.
Они обнимаются. Будах, засовывая на ходу пистолеты за пояс, уходит следом за Myгой. Румата и Кира остаются одни.
Он садится на диван, Кира ложится, положив голову ему на колени.
Кира. Ты, наверно,
Румата. Нет-нет, ты говори, я слушаю…
Кира. Ты сейчас заснешь, я знаю…
Румата. Я все равно слушаю. Я, правда, очень устал, но еще больше я соскучился по тебе. Мне жалко спать, маленькая…
Кира. Давеча я прибирала твой кабинет. Нашла одну книгу, отца Гура сочинение. Там про то, как благородный принц полюбил прекрасную, но дикую девушку из-за гор. Она была совсем дикая и думала, что он бог, и все-таки очень любила его. Потом их разлучили, и она умерла от горя.
Румата. Это замечательная книга.
Кира. Я даже плакала. Мне все время казалось, что это про нас с тобой.
Румата. Да, это про нас с тобой. И вообще про всех людей, которые любят друг друга. Только нас не разлучат…
Кира. Ты увезешь меня отсюда?
Румата. Обязательно.
Кира. И я все буду знать?
Румата. Конечно, маленькая. Я увезу тебя в чудесный город Ленинград…
Кира. Ле-нин-град…
Румата. Я сам поведу корабль. А ты будешь сидеть рядом, и я буду все тебе объяснять. И ты будешь…
В залу входит черный монах в рясе с надвинутым капюшоном. Румата вскакивает, хватает шпагу.
Румата. Стой, сукин сын!
М о н а х. Осторожно с железом, благородный дон Румата. Это опять я.
Румата. Арата? Вы?
Арата. Я. У меня срочное дело.
Румата нерешительно поворачивается к Кире.
Ничего. Девушка нам не помешает. А может быть, и поможет.
Румата. Садитесь, благородный Арата.
Они садятся. Кира на диване во все глаза разглядывает их.
Арата. Вы знаете, что творится в стране?
Румата. (мрачно). Представляю…
Арата. Такого даже я никогда не видел. Трупы, трупы, трупы… людишек режут, распинают и жгут прямо на улицах…
(Пауза.) Дон Румата, почему вы не хотите помочь мне?
Румата. Одну минутку. Прошу прощения, но я хотел бы знать, как вы проникли в дом.
Арата. Это неважно. Никто, кроме меня, не знает этой дороги. Не уклоняйтесь, дон Румата. Почему вы не хотите дать мне вашу силу?
Румата. (устало). Не будем говорить об этом.
Арата. Нет, мы будем говорить об этом! Я не звал вас. Я никогда никому не молился. Вы пришли ко мне сами. Или бог просто решил позабавиться?
Румата. Вы не поймете меня. Я вам двадцать раз пытался объяснить, что я не бог — вы так и не поверили. И вы не поймете, почему я не могу помочь вам оружием…
Арата. У вас есть молнии?
Румата. Я не могу дать вам молнии.
Арата. Я хочу знать: почему?
Румата. Я повторяю: вы не поймете.
Арата. А вы попытайтесь объяснить.
Румата. Что вы собираетесь делать с молниями?
Арата. Я выжгу черную и золоченую сволочь, как клопов, всех до одного, весь их проклятый род до двенадцатого потомка. Я сотру с лица земли их монастыри и крепости. Я сожгу их армии и всех, кто будет защищать и поддерживать их. Можете не беспокоиться — ваши молнии будут служить только добру, и когда на земле останутся только освобожденные рабы и воцарится мир, я верну вам ваши молнии и никогда больше не попрошу их…
Румата. Нет. Я не дам вам молний. Это было бы ошибкой.
Я приведу вам только один довод. Он ничтожен по сравнению с главным, но зато вы поймете его. Вы живучи, славный Арата, но вы тоже смертны; и если вы погибнете и молнии перейдут в другие руки, уже не такие чистые, как ваши, тогда… мне страшно подумать, чем это может кончиться…
Пауза.
Арата. Вам не следовало спускаться с неба. Возвращайтесь к себе. Вы только вредите нам.
Румата. (мягко). Это не так. Во всяком случае, мы никому не вредим.
Арата. Нет, вы вредите. Вы внушаете беспочвенные надежды…
Румата. Кому?
Арата. Мне. Вы ослабили мою волю, дон Румата. Раньше я надеялся только на себя, а вы сделали так, что теперь я чувствую вашу силу за своей спиной. Раньше я вел каждый бой так, словно это мой последний бой, а теперь я заметил, что берегу себя для других боев, которые будут решающими, потому что вы примете в них участие…
Румата. Славный Арата, на моей родине борцы за свободу шли в бой с песней… „Никто не даст нам избавления, ни бог, ни царь и ни герой…“
Арата. Ага! Они понимали толк в борьбе! Нет, дон Румата, уходите отсюда, вернитесь к себе на небо и никогда больше не приходите… Или без оглядки переходите к нам, обнажите ваш меч и встаньте плечом к плечу с нами! (Помолчав, тихо.) В нашем деле не может быть друзей наполовину. Друг наполовину — это всегда наполовину враг.
Кира (вскакивает). Вы не смеете с ним так разговаривать!
Он добрый, он сильный! Он сильнее всех на свете! Что мы ему? Муравьи! Один муравейник воюет с другим муравейником… И вы хотите, чтобы он разорил один муравейник во славу другого?
Арата (сурово). Мы не муравьи, девушка. Мы — люди. (Поднимается.) Прощайте, дон Румата.
Он идет к выходу и вдруг останавливается, прислушиваясь, повернув лицо к окнам. Румата тоже поднимает голову. Явственно слышится цокот множества копыт. Грубые голоса:
— Здесь, что ли?
— Вроде здесь…
— Сто-ой!
Кира (прижимает кулаки к груди). Это за мной… Я так и знала!
В дверь ударяют кулаки. Грубый голос:
— Во имя господа! Открывай, девка! Взломаем — хуже будет!