Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты.
Шрифт:
Юрковский плачет.
Черная пустыня. Плоская как стол равнина, покрытая толстым слоем мельчайшей вулканической пыли. Ветер поднимает черные облака, на фоне красного неба движутся гибкие, как змеи, смерчи.
Быков по-прежнему тащит на себе неподвижное тело командира. Юрковский, все более отставая, плетется позади…
…Пустыня кажется бесконечной. Быков, проваливаясь по колено, тяжело дыша, несет Ермакова и поддерживает под локоть окончательно ослабевшего Юрковского…
…Гребень длинного пылевого наноса. По гребню, шатаясь, бредет Быков с Ермаковым на
ЮРКОВСКИЙ (задыхаясь). Видишь, Алеша… Назад… К предкам… На четвереньках…
БЫКОВ (задыхаясь). Ничего… Главное — и на четвереньках остаться человеком…
Отроги ледяного плато. Под багровым небом — фиолетовый лед, причудливые торосы, скалы, выпирающие из-под ледяной корки.
Ползет Быков, волоча за собой неподвижного Ермакова.
Опустив Ермакова на лед, возвращается к Юрковскому. Перетаскивает его к Ермакову, укладывает, подхватывает Ермакова и тащит дальше, вперед метров на десять. Возвращается к Юрковскому, берет его, тащит к Ермакову, берется за Ермакова, но обессиленный падает.
БЫКОВ. Володя… Володя…
ЮРКОВСКИЙ. Ты что… дружище…
БЫКОВ. Что-то я… устал вроде… Жаль, ракетницы… в «Черепахе»… Богдан бы… увидел…
Рубка «СКИФА». Нагнувшись над микрофоном бортжурнала, Спицын в скафандре с откинутым шлемом говорит в микрофон.
СПИЦЫН (глухо). Я больше ждать не могу… Связи с «Черепахой» нет тридцать пять суток… Иду искать… Нарушаю приказ, но иду.
Богдан Богданович окидывает взглядом рубку и выходит… …проходит по кают-компании… …по коридору… …выходит в кессон…
Спицын накрывает голову колпаком, застегивает ворот и берется за рукоятки затворов люка. Рука Спицына рывком отодвигает затвор… Люк распахивается… Перед Спицыным стоит Быков.
Быков шатается. Лицо его страшно — многодневная щетина, выпирающие скулы, запекшийся рот широко разинут.
БЫКОВ (едва слышным сиплым шепотом). Они живы, Богдан… Их надо внести…
Космос. Полыхая фотореактором, от Плутона уносится «СКИФ».
Кают-компания. Весь экипаж снова в сборе. Все чистые, выбритые, но исхудавшие. Ермаков, весь перебинтованный, лежит в кресле. Спицын поит его из соусника. Юрковский жадно ест телятину. Быков не отстает от него.
ЮРКОВСКИЙ. До чего вкусно… Неужели это я сам готовил?
БЫКОВ (деловито, протягивая к нему тарелку). Дай-ка добавки…
ЮРКОВСКИЙ (нравоучительно). Нарушение режима начинается с малого: у одних с пирожных, у других — с кусочка телятины…
СПИЦЫН (испуганно). Где пирожные? Какие пирожные? Анатолий Борисович, честное слово…
Ермаков молча улыбается бледными губами.
ЕРМАКОВ. Разрешаю… Впереди — Земля…
Космос. В черном звездном небе — два огромных серпа — Земля и Луна. Аппарат отъезжает, и мы видим, что это изображение на экране электронного проектора в кают-компании.
Перед экраном сидят космонавты — Спицын, Быков и Юрковский. Ермаков полулежит в кресле, его тонкие исхудалые пальцы манипулируют клавишами приемо-передаточного устройства.
Далекий,
КРАЮХИН. «СКИФ»… «СКИФ»… Отзовись!.. Говорит Земля… Я Краюхин!.. Отзовись же, «СКИФ»!
ЕРМАКОВ (в микрофон, волнуясь). Говорит «СКИФ»! Говорит «СКИФ»! Мы здесь, отец! Мы живы и здоровы…
КРАЮХИН. Покажитесь! Не верю! Покажитесь все!
Ермаков нажимает клавиши. На экране проектора медленно возникает сначала расплывчатое, а затем все более и более резкое лицо Краюхина. Старый космонавт наклонился и напряженно вглядывается. На лице его появляется улыбка, а на глазах выступают слезы.
Быков и Спицын поднимают Ермакова.
ЕРМАКОВ. Здравствуй, отец!
КРАЮХИН. Здравствуй, Анатолий, здравствуйте, дети! Все- таки покалечились?
ЕРМАКОВ. Отец!.. Слушай голос Плутона!..
Ермаков нажимает одну из клавиш, и из невообразимой дали, заглушаемые треском помех, звучат позывные маяков нового ракетодрома.
Первое издание «Страны багровых туч» вышло в свет в 1959 году. Переиздание 60-го года практически не отличалось от прошлогоднего. Разве что к серийному названию «Библиотека приключений и научной фантастики» добавилось «Школьная библиотека».
Через десять лет «Страну багровых туч» переиздали в «Библиотеке приключений» в одном томе с произведениями А. Днепрова. За это время произошли изменения во внешней политике СССР, Авторам пришлось менять и кое-что в тексте…
Более всего это затронуло присутствовавших в романе китайцев. Великая Советско-Китайская дружба прекратила свое существование. Самый крупный искусственный спутник Земли «Вэй-дады Ю-и» — «Великая дружба» — стал в повести безымянным, да и строили его, оказывается, не советские и китайские мастера безгравитационного литья, а советские и английские. Англо-Китайско-Советская астрофизическая обсерватория на Луне, о строительстве которой сообщала газета, тоже оказалась Англо-Советской. Но не всегда Китай из текста исчезал или заменялся Англией.
Китайские космические корабли менялись на японские.
Командир звездолета КСР «Янцзы» Лу Ши-эр превратился в командира индийского звездолета «Карма» Рая Листа. Причем, как справедливо заметил однажды Вадим Казаков, плохое английское произношение осталось и у индийца, [20] и он предпочитает общаться на русском языке, что весьма странно.
Китайская народная мудрость «Когда носорог глядит на луну, он напрасно тратит цветы своей селезенки» превратилась в вьетнамскую народную же мудрость. Хотя я здесь не специалист и не могу утверждать, какой из вариантов верен.
20
Как раз плохое английское происхождение у индийца — не редкость. Но вот почему индиец спрашивает в том варианте у англичанина (и по- английски, естественно): «Спик чайниз?» — В. Д.