Неизвестный СССР. Противостояние народа и власти 1953-1985 гг.

Козлов Владимир Александрович

Даже оказавшись на гауптвахте, неформальные лидеры беспорядков не успокоились. Они стали ломать перегородки и окна, выламывать решетки и призывать солдат караула присоединиться к ним. Чувствуя, что отключить механизмы психологической самозащиты и законопослушания у «нормальных солдат» не Так-то просто, «отпетые» попытались использовать нехитрый, но эффективный психологический прием, построенный на импровизации образа «врага»: «Не слушайте офицеров, бейте их, они предатели, бандеровцы, только замаскировались в офицерские погоны». После этого арестованные подожгли гауптвахту. [271]

271

ГАРФ. Ф. Р-8131. Оп. 32. Д. 2235. Л. 121.

В нападение на представителей власти перерос в ноябре 1953 г. конфликт пьяных военных

строителей с жителями Владивостока. Скандал с местными подростками закончился избиением тех, кто вступился за молодежь. Военный наряд и работники милиции задержали двух хулиганов. Остальные убежали и привели на подмогу около 60 солдат. Толпа потребовала освобождения задержанных. Вооружившись камнями, она окружила отделение милиции и напала на милиционеров. Водворить порядок удалось только с помощью дополнительного воинского наряда и работников особого отдела. [272]

272

ГАРФ. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 4160. Л. 278–279.

После бурного 1953 г. серьезных столкновений «стройбатовцев» с милицией долгое время не было. Однако в июле 1958 года в непосредственной близости от Москвы, в поселке Перово Московской области (ныне в черте города), вспыхнул очередной конфликт между солдатами-строителями, занятыми на сооружении военных объектов, и рабочими Карачаровского механического завода. Пьяные солдаты самовольно отлучились из части и направились к рабочему общежитию. Там они затеяли между собой ссору. Рабочие попытались вмешаться. Завязалась драка. Оказавшиеся в меньшинстве солдаты послали в казармы за подмогой. Вскоре группа военных численностью 60–70 человек окружила четырехэтажное здание общежития, стала кидать камни в окна и ломиться в закрытые двери. Семеро рабочих получили телесные повреждения, одного из них с сотрясением мозга доставили в больницу.

Прибывшим на место происшествия 15 работникам милиции солдаты оказали сопротивление и угрожали расправой. Пришлось поднять по тревоге весь личный состав городского отдела милиции, вызвать дежурные подразделения из ближайшей воинской части и из города Балашиха. Только после этого удалось прекратить бесчинства солдат. Большинство задержанных при ликвидации беспорядков военнослужащих оказались пьяными.

В «стройбатовских» волнениях на станции Перово в 1958 г. впервые обнаруживается намек на некие политические обстоятельства. Как следует из сообщения МВД СССР ЦК КПСС, во время разгрома общежития «в ленинской комнате сорваны и разбиты картины и портреты». (Очевидно, речь идет о каких-то произведениях советского пропагандистского искусства и портретах Ленина, «руководителей партии и правительства»). По другим источникам нам известно, что «осквернение» портретов было обычной формой стихийного протеста против власти. Особенно доставалось в то время портретам Хрущева, которые вывешивали в дни революционных праздников и над которыми немало потрудились безвестные «осквернители», украшая их оскорбительными надписями или, если позволял художественный талант, превращавшими эти портреты в карикатуру. Подобные символические действия, оскорбляющие власть, в конце 1950-х гг., как мы видим, начинают сопутствовать и заурядным межгрупповым конфликтам. В вульгарном хулиганстве обнаруживается редкий намек на анархический протест против власти и ее политических символов.

1955 Год: волнения мобилизованных рабочих

Юридический статус и состав мобилизованных рабочих.

Специфическое место в общем ряду солдатских беспорядков занимают волнения, случаи массового хулиганства и групповых драк, в которых участвовала особая категория военнослужащих — мобилизованные через военкоматы рабочие призывного возраста или переданные из строительных частей для работы на стройках или в промышленности солдаты. Локализованные по времени (все 9 известных нам эпизодов имели место в 1955 г.) и составу участников эти события стали достаточно серьезной социально-политической проблемой для хрущевского руководства, поскольку их спровоцировали (и даже предопределили) не только конкретные обстоятельства места и времени, но и целый букет неуклюжих административных действий власти. В высшей точке своего развития (массовые многодневные беспорядки в Кемерово) события 1955 г. наглядно продемонстрировали Москве, насколько значительным может быть «бунтарский» потенциал и как далеко может зайти стихийная самоорганизация толпы в социально значимом массовом протесте.

Специальные постановления Совета Министров СССР, в соответствии с которыми военкоматы призывали рабочих и направляли их для работы на конкретных предприятиях и стройках, были достаточно распространенной практикой сталинского и послесталинского времени. Этот типичный для советского руководства метод

«латания дыр» в трудовом балансе приоритетных стратегических отраслей народного хозяйства с помощью экстраординарных мер породил массу юридических казусов и разноголосицу правовых интерпретаций. Не ясно было, какие формы уголовного наказания и дисциплинарного воздействия вообще могут применяться по отношению к мобилизованным рабочим. Можно ли, например, рассматривать их самовольный уход с работы как дезертирство, а прогул — как уклонение от военной службы? Или же в данном случае предполагаются более мягкие, «гражданские», меры ответственности? [273]

273

ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 32. Д. 2230. Л. 2.

Военкоматы, вынужденные заниматься несвойственным им делом, фактически, вербовкой рабочей силы, относились к этому занятию как к второстепенному и, поскольку речь шла о «ненастоящей» армии, отбором призывного контингента особенно себя не утруждали, призывали людей с судимостями, больных и т. п. [274] А кроме того, послесталинское руководство занялось новыми бюрократическими импровизациями. Задыхаясь от дефицита рабочей силы в районах нового стратегического строительства, оно стало расформировывать строительные батальоны и передавать солдат срочной службы в распоряжение строительных организаций «для использования на работах до окончания срока обязательной военной службы». [275] Военнослужащие при этом приобретали формальный статус демобилизованных, получали зарплату, могли располагать своим свободным временем. Предполагалось, что они смогут вернуться домой одновременно с окончанием срока службы своих сверстников в Советской армии. [276]

274

См.: ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 32. Д. 4000. Л. 140.

275

ГАРФ. 9401. Оп. 1. Д. 4320. Л. 1–2.

276

ГАРФ. Ф. 8131. Оп. 31. Д. 67 201. Л. 24.

«Полудемобилизованные» солдаты переживали обычные трудности строительных рабочих, но, в отличие от последних, были лишены свободы перемещения и, в буквальном смысле этого слова, «прикреплены» к строительству. Это новое «крепостное право», конечно же, не имело под собой решительно никаких юридических оснований. Оно Ставило личности и группы в маргинальное положение, помещало их в зону особой анархической «свободы». Больше того, имела место как бы двойная маргинализация — «новостроечная» и «военно-гражданская», а значит и двойная предрасположенность к конфликтному поведению — суперконфликтность, отягощенная полукриминальным составом военно-строительного «контингента».

Неумная попытка хрущевского руководства превратить солдат-строителеи в «полусолдат-полугражданских», скорее, спонтанная, чем рассчитанная, обернулась против самой власти.

В. 1955 г. по районам активного трудового использования военизирированных строительных «контингентов» прокатилось три волны волнений и беспорядков. Специфические обстоятельства места и времени трансформировали действие общих факторов в разнообразные формы конфликтного поведения — от массового хулиганства, групповых драк, столкновений группировок и криминальных агрессий против местного населения до осмысленного социального протеста и прямого противостояния власти.

Март. Беспорядки в Каменской области.

Первая волна бесчинств и массового хулиганства охватила в марте 1955 г. города и поселки Каменской области, и так страдавшей от высокой преступности. В январе 1955 г. в угольную промышленность и на строительство шахт прибыли одновременно две потенциально конфликтные группы — около 30 тыс. человек, завербованных по оргнабору, и почти 10 тысяч рабочих, призванных через военкоматы или «условно демобилизованных». [277] Военизированный «контингент» включал в себя значительное число лиц с уголовным прошлым. Большая часть этих людей оказалась в городе Новошахтинске и поселках Гуково и Шолоховка, [278] где впоследствии и вспыхнули беспорядки.

277

ГАРФ. Ф. Р-9401. Оп. 1. Д. 4320. Л. 137.

278

Там же. Л. 134–137.