Неизвестный венецианец
Шрифт:
У них в семье было заведено, что каждый несет свои вещи. Но уж коль скоро Брунетти ехал только до Местре и у него не было вещей, то Паола, воспользовавшись случаем, немедленно сплавила ему свой тяжелый чемодан, а сама взяла только маленькую сумочку и сборник произведений Генри Джеймса — внушительных размеров кирпич, намекая Брунетти, что ей так и так было бы не до него. Поскольку было объявлено, что Брунетти понесет чемодан Паолы, сработал принцип домино. Кьяра переложила туда свои книги, а Раффи сунул в сумку Кьяры вторую пару горных ботинок, хотя Паола планировала
20
Роман Генри Джеймса.
Они заняли одно купе поезда отправлением в 8.35. Десять минут спустя Брунетти должен был сойти в Местре, в Больцано поезд прибывал к обеду. Пока ехали через лагуну, почти не разговаривали. Паола удостоверилась, что у Брунетти в бумажнике есть телефон гостиницы, Раффаэле напомнил, что в следующую субботу Сара поедет этим же поездом, оставив Брунетти в недоумении по поводу того, обязан ли он тащить ее сумку тоже.
В Местре он поцеловал детей, Паола проводила его до дверей вагона.
— Приезжай в ближайшие выходные, Гвидо. Вообще, чем раньше, тем лучше.
Он улыбнулся, не желая говорить ей, насколько это невероятно: они даже не знали пока имени убитого. Поцеловав Паолу в обе щеки, он вышел на платформу и подошел к окну купе, где сидели дети. Кьяра уже ела персик. В купе вернулась Паола. Не глядя на дочь, она вынула носовой платок и подала ей. Поезд тронулся. Кьяра повернулась к окну, вытираясь, и увидела Брунетти. Ее лицо, перемазанное персиковым соком, вспыхнуло от радости, она подскочила к окну и закричала сквозь рев локомотива:
— Чао, папа', чао, чао!
Она вспрыгнула на сиденье, высунулась из окна, бешено замахала ему платком Паолы. Брунетти стоял на платформе и махал рукой вслед поезду, пока мог видеть этот маленький белый трепетный символ любви.
На пороге квестуры он столкнулся с сержантом Галло.
— У нас новости! Нашлись желающие опознать тело, — без предисловий заявил он.
— Кто? Когда?
— Сегодня утром позвонили в квестуру Венеции. Звонила синьора… — Он заглянул в бумагу, которую держал в руке, — некая синьора Маскари. Ее муж — директор венецианского филиала Банка Вероны. Он исчез в прошлые выходные.
— Так это неделю назад, — удивился Брунетти, — почему она спохватилась только сейчас?
— Он поехал в командировку. В Мессину. В воскресенье днем он уехал из дому, и с тех пор о нем ни слуху ни духу.
— Я все равно не понимаю, почему она ждала неделю.
— Да я с ней еще не разговаривал, я вообще ее не видел, сам только что пришел, — стал оправдываться Галло, хотя Брунетти и не думал его обвинять.
— А кто разговаривал?
— Я не знаю. Мне только что принесли записку, где сообщалось, что она едет в Умберто Примо, чтобы опознать тело, и будет
Они молча переглянулись; Галло отвернул манжету и взглянул на часы.
— Хорошо, — сказал Брунетти, — поехали.
По пути приключилась почти киношная по идиотизму история. Дороги в этот час были забиты. Объезжая пробку, водитель решил пробраться переулками и подъехать к больнице с черного хода. Но там было еще больше машин. Когда они добрались до больницы, оказалось, что синьора Маскари не только успела опознать тело своего мужа Леонардо, но и уехать на том же такси, что доставило ее из Венеции, в квестуру, где, ей сказали, полиция ответит на ее вопросы.
В конце концов, Брунетти и Галло вернулись в квестуру и застали там синьору Маскари, которая ждала их уже более получаса. Она одиноко сидела, прямая как палка, на деревянной скамейке у дверей кабинета Галло. Судя по одежде и манере держаться, это была женщина не только не молодая, но никогда и не бывшая молодой. Строгий костюм из темно-синего шелка, юбка ниже колена, очки. Насыщенный цвет костюма подчеркивал мертвенную бледность ее кожи. Когда они подошли, она повернула голову, блеснули рыжие крашеные волосы с красным отливом. Брунетти знал, что это любимая краска многих сверстниц Паолы. Легкий макияж не скрывал морщин в уголках глаз и рта, которые оставили на ее лице годы или несчастья, нельзя было сказать наверняка. Она встала и шагнула им навстречу. Брунетти протянул руку:
— Синьора Маскари, я — комиссар Брунетти из полиции Венеции.
Ее пальцы едва коснулись его руки. Ее глаза за стеклами очков показались ему необыкновенно яркими — не то от слез, не то от самих стекол.
— Примите мои соболезнования, синьора Маскари, — сказал Брунетти. — Я понимаю, какое ужасное горе обрушилось на вас. — Она будто не слышала. — Может быть, позвонить кому-нибудь из ваших родных или друзей, чтобы они приехали и побыли с вами здесь?
Она покачала головой:
— Расскажите, как это случилось.
— Нам будет лучше пройти в кабинет сержанта Галло.
Брунетти открыл дверь и пропустил женщину вперед. Оглянувшись, он увидал вопросительно поднятые брови Галло. Брунетти кивнул, и сержант вошел в кабинет вместе с ними. Брунетти предложил синьоре Маскари стул. Она села и молча посмотрела на него.
— Чаю, синьора? Воды?
— Нет, ничего не надо. Расскажите, как это случилось.
Сержант Галло бесшумно пролез на свое место за столом, Брунетти сел на другой стул напротив женщины.
— Тело вашего мужа обнаружили в Местре в понедельник утром. Если вы разговаривали со служащими больницы, то вы знаете, что причиной смерти были удары по голове.
— И по лицу, — перебила она. Сказав так, она отвела глаза и уставилась на свои руки.
— У вашего мужа были враги, синьора? Кто-нибудь угрожал ему? Он с кем-нибудь ссорился?
Она покачала головой:
— Нет, у Леонардо не было врагов.
Брунетти не стал спорить, хоть опыт его подсказывал, что пока человек пробьется в руководство банка, он успеет обзавестись кучей врагов.