Некого больше убивать
Шрифт:
— Гипноз.
— Какой, к черту, гипноз, если она вполне соображала, нормально со всеми говорила, адекватно реагировала на происходящее, если она наверняка помнит все, что делала во время съемки?…
— Да. Но кто тебе сказал, что гипноз бывает только полным, что нельзя отключить лишь некоторые реакции? Мо это умеет.
Фильм «Девушка из джаза» явно удался. Соскучившаяся за Монтрей публика валила валом, и разочарованных не было. Произошло нечто экстраординарное — затраты на ленту окупились уже через неделю проката. Пресса неистовствовала, критика рассыпала сахар комплиментов Мелинде
Финансовый успех «Девушки из джаза» особого дохода «Стардеву» не принес. Прямого договора с Мелиндой у компании не было, разве что под обеспечение ее участия в фильме им удалось запустить туда еще нескольких своих клиентов, чьи ставки были значительно ниже. А вот затраты на Мелинду были чрезвычайно высоки.
«Тут некуда деваться, — объяснял свою позицию Марти, — нам важно заботиться о репутации фирмы. С нами Мелинда начинала, и уж дело чести вести ее до самого конца».
«Что ты имеешь в виду?» — спрашивал Гарри.
«Ты не хуже меня видишь, что она становится все более беспомощной как актриса. Все, что у нее пока есть, — это фактура, но она разрушится и очень скоро. Девочка сходит с маршрута, и ничто ее уже не остановит».
Гарри осознавал, что партнер прав, но пытался возразить, говоря, что как раз сейчас особых причин для беспокойства нет.
«Погоди, — говорил Марти, — погаснет фейерверк и нужно будет сделать новый фильм…»
Нынешний триумф она не заслужила — Мелинда это понимала. Но был он таким грандиозным, что на некоторое время заглушил ее боль, и она с удовольствием купалась в волнах обожания, цветах и аплодисментах, ей доставляло радость видеть на каждом углу свои портреты, раздавать автографы, быть в центре внимания на приемах и вечеринках. «Мужа это раздражает? — Ну так черт с ним, он тоже теперь меня раздражает. И он, и вся его шайка импотентов-интеллектуалов. Нет у меня больших, глубоких ролей — значит и не должно быть, значит мне и оставаться Куколкой, куклой, секс-бомбой… Кто сказал, что это хуже?…».
И аргументы, которыми Мелинда себя уговаривала продолжать путь под «триумфальной аркой», в конце концов выводили ее из равновесия. И опять — депрессия, потом — алкоголь и таблетки.
И все же предсказание доктора Плоткина, а вслед за ним — Марти, сбылось не сразу. Сначала, как сказано, была эйфория. Но время шло, и публика начала проявлять беспокойство: где ее любимица, где ее невинно-развратная прелестница, когда выйдет новый фильм, в котором она снимается? А Мелинда не снималась — она боялась съемок. Ей предлагали, она отказывалась. Но давление на нее нарастало, а счет в банке уходил в ноль.
Тогда, как всем известно, снялась она еще в двух фильмах. Делались они еще более мучительно, с простоями на похмелье и таблеточный сон кинодивы, а еще и на ее капризы, которые, конечно же, объяснялись развившимся у нее комплексом. Один фильм — все та же, набившая оскомину, сказка про Синдереллу, другой, по замыслу, должен был предъявить ее миру как серьезную актрису, а предъявил
Публика, впрочем, ей не пеняла. Но профессионалы поняли: актрисы Мелинды Монтрей больше не существует.
Однако все еще существовала женщина Мелинда, пленительная и желанная, зрелая и опять свободная. С тем она и продолжала искать свое счастье. Местные и заезжие плейбои — богатые, знаменитые и влиятельные — также искали Мелинду, но отнюдь не для того, чтобы сделать счастливой, а дабы не опоздать внести ее в список своих побед. И были среди них птицы очень высокого полета. Из тех, что порой залетали погостить на виллу Дино Гаруччи, а Мелинда, вопреки былой неприязни, стала ее завсегдатаем. Привел Мелинду сюда ставший ее любовником сладкоголосый певец и серцеед Сатторио. Да, когда-то давно она здесь бывала, и это оставило у нее самые неприятные воспоминания. Но теперь на вилле все изменилось. Здесь теперь собирался самый избранный, самый элитный круг, в который она всегда мечтала быть принятой.
И здесь обитал доктор Плоткин, ее мудрый наставник и ангел-хранитель. С ним она вновь обрела опору и уверенность, что все еще впереди. Но этого «впереди» оставалось всего несколько месяцев…
В один из дней позвонил Сатторио.
— Ты не хотела бы прокатиться в Рено?
— А что я там забыла? — недовольно спросила Мелинда, которая терпеть не могла эту пародию на Лас-Вегас, где к тому же ей довелось сниматься в последнем провальном фильме.
— Видишь ли, там проводится одно довольно серьезное мероприятие, и ее организатор хотел бы, чтобы мы с тобой там были и выступали.
— Что за мероприятие такое, милый, может быть в Рено? И кто организатор?
— Дино Гаруччи.
— Ни за что!
— Это его день рождения, и он устраивает праздник для самых близких. Ну что тебе стоит спеть ему Happy Birthday? Он считает, что сделал для тебя побольше, чем тот, кому ты недавно пела…
— Я уже сказала, что не поеду.
— Мне это трудно понять. По-моему, ты сейчас спокойно переносишь его общество, бываешь у него в Санта-Барбаре…
— Да, но там, я думаю, совсем другое общество, чем собирется в Рено.
— Возможно. Но ведь нельзя забывать тех, кто нам помог, когда мы были вообще никем. Такого уговора не было…
Мелинда поехала, уже на взводе, уже выпив порядочно водки. Как она и ожидала, в Рено, в ресторане «Хилтона» собрался отнюдь не истэблишмент, а соратники Дино Гаруччи — крикливое, наглое и безжалостное мужичье, которое она ненавидела и боялась. Быдло в тысячедолларовых токсидо, с презираемыми ею подружками из кордебалета. Все эти годы она пыталась от них убежать, и всякий раз они ее настигали.
Мелинду и Сатторио посадили за стол с другими голливудскими звездами. Четыре самые красивые женщины «фабрики грез», о которых мечтала вся Америка, не смогли отказать бандиту. И четверо мужчин, на чьем экранном героизме воспитывалось целое поколение…
Мелинда стала напиваться, едва села, а когда пришло время петь Happy Birthday, еле доковыляла до микрофона. Со второй попытки ей удалось вступить вместе с ансамблем, и, как только гости начали подпевать, к ней подошел улыбающийся юбиляр и, не меняя лица, сказал: «Пошла вон, пьяная сука!». В ответ Мелинда отчетливо произнесла: «Выродок!». Моментально, по знаку Гаруччи, двое также улыбающихся молодых людей стали выводить ее из зала.