Некого больше убивать
Шрифт:
— Буду рад. Но у меня к тебе просьба: не одолжишь ли смокинг на завтра? А то понимаешь, приглашают к сэру Эдварду…
Пол рассмеялся: «Мой смокинг?! Представляю тебя в нем… Ладно, по дороге заеду к зятю — он вроде бы одной с тобой комплекции».
Еще один звонок Стивен сделал Джиму Маккензи. Тот только пришел на работу и был в хорошем настроении.
— Да можешь не торопиться, — сказал он Стивену. — Погуляй по Ливерпулю, зайди в музей, если тебе это интересно. Чем ты хуже Вейна?
— Я пока даже лучше, — пошутил Стивен.
— ОК. Жду тебя послезавтра.
Стивен и не сомневался, что приглашение от сэра Эдварда он получит — тому просто
А весь этот день Стивен, действительно, гулял по городу. И это ему нравилось, несмотря на слякоть и промозглый ветерок. Что-то здесь напоминало ему город его детства Ленинград — Петербург, как теперь называли. Стивен не мог понять — что. Совсем другие, хотя такие же старые, даже постарше, дома, отнюдь не прямые улицы. Вроде бы погода схожая, а краски другие. Ленинград, совсем без реклам в его советские еще годы, был (или это детское восприятие?) по-столичному наряднее английского провинциального Ливерпуля. Но Стивен видел нечто неуловимо общее.
Наверное, то, думалось ему, что оба города одинаково смотрят в холодное, бесстрастное море и оба одинаково загружены работой. Причем — не офисной, чаще — тяжелой, фабрично-заводской. Люди в таких городах, обычно, не суетливы, не толкаются, не столь стремятся обойти друг друга на поворотах, перехватить чужое. Отношения здесь ровнее, прямее, честнее.
Но в какие-то периоды горожане вдруг видят, что их незаслуженно обделили, что впереди оказываются люди, социумы, города, отнюдь не превосходящие их ни мастерством, ни талантом, ни добросовестностью. И тогда у них есть море — чтобы уйти из повседневности и заработать побольше на свои удовольствия. У них есть море — чтобы обдумать, как уйти из повседневности и поднять паруса своего таланта и мастерства. У них есть море — чтобы уйти из повседневности и научиться у него бунтовать и смывать с суши залежалый, черствый песок. В таких городах, думал Стивен, чаще всего и появляются великие путешественники и пираты, поэты и музыканты, бизнесмены, в таких чаще всего и зарождаются революции — культурные, социальные, технологические.
Он намеревался зайти в музей «Спайдерс», но передумал в последний момент. Следствию это не помогло бы, а «Паукам» он предпочитал нигде, кроме России, не нужную питерскую группу, чье название — ДДТ — могло разве что напомнить миру о давно запрещенном ООН химическом соединении — инсектициде, между прочим.
Но в музей он все-таки попал, когда вместе с Джозефом Пельцем и его подружкой Дорис приехал в дом сэра Эдварда. Сразу в холле его встретили огромные портреты великой четверки, еще совсем молодых. Под портретами — их первые гитары. Один портрет — в траурной раме. Очень тихо звучала их музыка, и вдоль лестницы, по которой они поднимались, также висело бесчисленное множество фотографий былых подопечных хозяина дома.
Сам он встретил гостей исключительно радушно. Не успел дворецкий объявить их имена, как с удивительной для 75-80-летнего старика проворностью сэр Эдвард подбежал к ним, обнял Джозефа, объявив его копией деда, с которым он познакомился здесь, в Ливерпуле, перед высадкой в Нормандии. Дорис он сообщил, что, по-видимому, у всех Пельцев отменный вкус, а Стивену напыщенно сказал нечто вроде того, что рад засвидетельствовать свое почтение американской Фемиде, продолжающей столь скрупулезно исследовать дело об убийстве столь дорогого ему Дэна. Был он лыс и коренаст, и необычно для белых обитателей британских островов смугл, на лице ярко горели черные глаза, умевшие, как понял Стивен,
В зале уже было человек тридцать. Они кучковались у экспонатов из жизни хозяина в шоу-бизнесе, их обносили напитками и легкими закусками.
— Кажется, нас пригласили вместе пообедать… — сказал Стивен Джозефу.
— О да, я уже знаю, — улыбнулся Джозеф, — у сэра Эдварда всегда по пятницам большой обед. В основном — с людьми из шоу-бизнеса. Вот видите брюнетку в розовом платье? Это — Мина Сорди, она победила в этом году на фестивале в Венеции. А рядом с ней Берт Блэкпул — крутой джазист, трубач. Мы их в Америке и не слышим, но они есть, и они — мировой уровень.
— А как, извините, вы о них знаете? Вы тоже работаете в шоу-бизнесе?
— Пока нет. Но буду. Мой дедушка — известный продюсер, и прапрадедушка… Вы, наверное, знаете — «Стар Девелопмент», это их компания.
— Я слышал это имя. Но, честно говоря, я очень далек от этого мира. Вы, как говорится, все это впитывали с молоком матери, а я в эти годы познавал совсем другие истины в совсем другой стране.
— Да, есть легкий акцент. Откуда вы?
— Из России. Вот тамошних интертейнеров вы, наверняка, не знаете.
— Ну, почему же… Ростропович, Спиваков, Эйфман…
— Э, это классика. С ней все понятно. А вот джаз, поп, рок?…
— Надо подумать… — сказал Джозеф и неожиданно произнес: «Пугачева, ДДТ…».
«Ай да мальчик!» — поразился в душе Стивен и даже умилился.
— …Они — великие мастера, — продолжил Джозеф.
— Но вряд ли многие еще в Америке кроме вас, об этом знают, — оправился от удивления Стивен.
— Потому-то я сюда и приехал! — с жаром заговорил Джозеф. — Британия — понятно, тоже англоязычная страна, но на ее сцене находят место и французы, и итальянцы, и голландцы, и русские. У них огромный опыт их продюсирования. И еще у них колоссальный опыт завоевания Америки. Сколько групп, театров, актеров смогли они представить в США! И как представить! А сейчас, вы знаете, глобализируется не только экономика. Искусство — тоже. И мне бы хотелось в этом участвовать…
Всех пригласили в соседний зал к столу. И стол этот у рыцаря Эдварда Милштейна, к немалому увеселению Стивена, оказался… круглым. Когда все расселись, хозяин церемонно представил всех обществу, сказав, что многие здесь знают друг друга, а многие — и нет. Уж этого Стивен никак не ожидал, а когда было названо его имя и сказано, что он представляет американское ФБР, даже покраснел. Это внесло некоторое оживление. Все моментально заинтересовались, почему в их компании оказался агент ФБР. Пришлось солгать, что приехал в Ливерпуль в отпуск, потому как давний поклонник «Спайдерс». Интерес к нему, естественно, быстро погас.
Но когда обед закончился и все опять разобрались по группкам, к Стивену подошел сэр Эдвард.
— Джозеф сказал, что вы здесь расследуете обстоятельства убийства некоего парня, фана «Спайдерс», и у вас есть какие-то вопросы ко мне…
— Только в плане того, что парень этот был приятелем отца Джозефа, а тот проживал в это время в вашем доме.
— Да, я помню эту историю. Мы с Майклом вернулись из Лондона, где находились два дня, и в тот же вечер Майкл, придя домой, сообщил, что был на допросе в полиции по поводу убийства своего приятеля. Я тогда еще посетовал, что он не воспользовался моим адвокатом… Но, кажется, тогда все просто разрешилось, не так ли? Какие же у вас теперь вопросы?