Некоронованные короли Америки
Шрифт:
Так что насчет трудовых грошей и учебы на последние крохи Дэвид Карр, мягко выражаясь, приврал. Алмазных крох родителя вполне хватало ему на учебу в дорогих частных колледжах. Папа Карр мечтал видеть сына блестящим офицером. С этой целью он определил своего отпрыска в военную академию в Сан-Антонио в Техасе. Однако военная дисциплина была не по нутру юному наследнику торговца алмазами. Сказалась, очевидно, фамильная коммерческая жилка, и он вернулся в Нью-Йорк, где закончил торговую школу.
После смерти отца дела семейства пошатнулись. И Дэвиду Карру пришлось перепробовать немало профессий. Впрочем, долго он не задерживался нигде. Журналистика привлекла внимание Карра отнюдь не потому, что он рвался «сеять разумное, доброе, вечное». Слишком циничный, чтобы уверовать в вечное», слишком беспринципный, чтобы быть приверженным к доброму, и слишком расчетливый и практичный, чтобы поклоняться разумному, Карр задержался на журналистской ниве по совершенно иной причине.
С детства отравленный бесом сребролюбия, не верящий ни во что, кроме доллара, он рвался к одному — к богатству, и только к нему. Колеся по огромному Нью-Йорку в поисках сплетен, скандальных подробностей бракоразводных процессов или кровавых деталей убийств, втираясь в великосветские гостиные, подглядывая в замочные скважины дверей, ведущих в «коридоры власти», он видел в этом не цель, а средство. Думал не о громком журналистском имени, а о том, чтобы установить связи с теми, кого всесветные мещане именуют «нужными людьми», стремился постигнуть сложный, хитрый и грязный механизм, движущий американским бизнесом и политикой.
Надо сказать, что в этом Карр преуспел вполне. Дрю Пирсон — шеф пронырливого репортера — фигура в газетном мире США заметная. Многие ему не доверяют, большинство не любит, и почти все боятся. Хорошо информированный, владеющий многими тайнами американского высшего света, Дрю Пирсон на своем веку уничтожил не одну репутацию, был источником многих громких политических скандалов и сенсационных разоблачений. Не будем касаться здесь истинных пружин подобной деятельности одного из столпов буржуазной журналистики Соединенных Штатов, — это особая тема. Скажем лишь о том, что портить отношения с этим влиятельным человеком мало кто решается в Америке. Если не дружбы, то сотрудничества с ним или, по крайней мере, его нейтралитета ищут многие влиятельные деятели из политических кругов и делового мира США.
Нужно ли удивляться, что перед молодым сотрудником могущественного газетчика открылись многие двери, наглухо закрытые для других. А Карр думал вовсе не об интересах своего патрона, а лишь о своих, исподволь готовя позиции для собственной деловой карьеры.
Неплохо разбирающийся в людях, Дрю Пирсон знал цену своему оборотистому помощнику. Характеризовал его Пирсон достаточно красноречиво. «Главным ценным качеством Карра, — обронил он как-то, — помимо трудолюбия и наглости являются умение втираться в доверие и красноречие. Он прирожденный коммивояжер. Большинство не думает о журналисте как о коммивояжере, но репортеру мало уметь написать. Ему надо заставить людей говорить, убедить их дать ему важные документы. В этом Карр мастак».
Скажем прямо, характеристика меткая. Безусловно, нельзя отрицать трудолюбие Карра, о котором говорит Пирсон. Правда, как показали последующие события, трудолюбие это несколько особого рода. Карр движим бешеным честолюбием. Его гонит вперед, заставляя тратить многие часы на осуществление всевозможных хитроумных деловых комбинаций, корыстолюбие, жажда богатства. Что же касается наглости, то она с того времени, когда Карр работал репортером, возросла многократно, став одной из его наиболее характерных черт.
Уже шла речь о том, что одной из отличительных особенностей нынешних американских бизнесменов является знание дела, которым они занимаются, профессиональный подход к бизнесу. В какой же степени это относится к Дэвиду Карру, бывшему журналисту, возглавляющему ныне промышленную корпорацию? Насколько разбирается он в сложных технологических процессах, в хитросплетении финансовых операций, о каком профессионализме в данном случае можно говорить?
Действительно, вряд ли президента «Фаирбэнкс Уитни» можно заподозрить в знании тонкостей производства или финансового дела. Но в одной, и притом немаловажной, области американского бизнеса он безусловно профессионал. Речь идет о рекламе.
О роли рекламы в американском бизнесе написано немало. Сакраментальная фраза: «Реклама — двигатель торговли», многократно повторенная, стала банальностью. И тем не менее она здесь вполне точно отражает положение вещей.
Реклама действительно одна из основных пружин американского бизнеса. Хороший специалист по рекламе ценится в корпорации не меньше талантливого конструктора, технолога, финансиста. «Дайте мне хорошую рекламу, и я всучу американцу дохлую кошку вместо паштета из соловьиных язычков, дистиллированную воду под видом эликсира молодости, старую кастрюлю выдам за космический аппарат», — шутят в конторах Мэдисон-авеню — цитадели американской рекламы.
Помимо установленных в годы работы у Пирсона связей, о которых шла речь впереди, Карр в период своей журналистской деятельности стал настоящим мастером рекламы. И это одна из причин, по которой владельцы «Фаирбэнкс Уитни» обратили свои благосклонные взоры на предприимчивого и нахрапистого дельца.
Одна из, но не главная. Главную роль во внезапном и стремительном взлете Карра сыграл все тот же всемогущий случай, случайный поворот колеса фортуны, столь немилостивой, к миллионам, но внезапно улыбающейся избранным. Перстом этой фортуны в случае с Карром было его знакомство с самим Амедео Джаннини. В бытность свою помощником Пирсона Карр наезжал в Сан-Франциско, где и познакомился с этим могущественным финансовым воротилой. Что-то в Карре понравилось престарелому банкиру, и он стал приглашать проныру репортера в свой дом, познакомил его со своим сыном Марио, ближайшим другом и сподвижником, хозяином огромной промышленной империи Генри Кайзером и другими представителями сан-францисской элиты. Хорошо зная, где что лежит, Карр вскоре стал посредником между Генри Кайзером и своим боссом. И Кайзер не один раз прибегал к помощи Пирсона для обделывания различных делишек…
Вот, собственно, тот трамплин, с помощью которого Карр из прокуренных редакционных комнат перепрыгнул в святая святых американского бизнеса. Покинув Пирсона, он стал подвизаться в качестве специалиста по рекламе в ряде крупных компаний. В конце 50-х годов одна из компаний, в которой действовал Карр, оказалась в тяжелом финансовом положении. Новообращенный бизнесмен сделал шаг лукавый и расчетливый. Он предложил ее владельцам свою помощь, пообещав устроить им большой заем.
Предложение Карра было встречено с недоверием. Хозяева фирмы безуспешно обращались уже во многие банки, но везде встречали отказ. Однако Карр настаивал на своем. Естественно, что ловкач был движим отнюдь не альтруизмом, не желанием помочь ближнему. Он почуял, что пришел его час. Свое предложение он обставил рядом условий, которые на языке военных именуются ультиматумом, а среди средневековых разбойников умещались в формулу «жизнь или кошелек». У акционеров компании выбора не было. Они приняли условия Карра. Сев в самолет, он улетел в Сан-Франциско. В это время ни Амедео Джаннини, ни сына его Марио уже не было в живых. Но введенный отцом и сыном Джаннини в круг калифорнийских финансовых тузов, Карр сумел убедить их дать ему деньги. Компания была спасена, а Карр оказался в президентском кресле.
Целая цепь случайностей, связанных друг с другом обстоятельств. Не будь у Карра опыта в рекламном деле, он не обратил бы на себя внимания руководителей крупных корпораций, не представлял бы для них никакой ценности. Не обладай он целым комплексом качеств — беззастенчивостью, неразборчивостью в средствах, напористостью, тем, что Пирсон, говоря о своем сотруднике, назвал наглостью, — ему не удалось бы даже обратить на себя внимание, выйти за рамки деятельности специалиста по рекламе. Не обладай он отличным знанием всей неприглядной изнанки политического и делового мира Америки, не впитай он в себя нравы и принципы, а точнее, беспринципность этого мира, у него не было бы ни одного шанса на успех, И наконец, не сведи его благоприятный, исключительный, один на миллион, случай с тем, кого причисляют к самым могущественным заправилам большого бизнеса Америки, Карр, несмотря на столь «благоухающий» букет присущих ему качеств, никогда не оказался бы в президентском кресле крупной промышленной корпорации.