Некрасова Л. День рождения
Шрифт:
Снова мама и Мака карабкались по ступенькам вагонов, снова их давили, жали и тискали в переполненных теплушках.
Снова мама бегала получать пропуска и разрешения, а Мака сторожила вещи. Снова они ехали, ехали домой, с юга — теперь обратно на север.
В одном большом городе люди жили на вокзале вместе со своими вещами, чайниками и узлами. Люди жили здесь прямо на каменном полу, который когда-то был белым и скользким, а теперь был весь затоптан, заплеван и запачкан. Люди жили здесь, не раздеваясь, по целым неделям не ложась спать. Выехать из этого города было очень трудно.
Повсюду
Мама ушла за пропуском, почему-то тревожно взглянув на Маку, перед тем как повернуть за угол стены. А Мака привычно, терпеливо сидела на своем узле, облокотившись на чемодан, держа на коленках Тамару. Какая-то женщина в черной плюшевой шубе и в белом платке прошла мимо, чуть не наступив на Маку. Маке очень хотелось спать, а спать нельзя было. Нужно было сторожить вещи.
— Девочка, а девочка! — Мака открыла глаза, и прямо перед ней сверкнули золотые зубы. Женщина в черной плюшевой шубе и в белом платке улыбалась, наклонившись к Маке.
— Девочка, а девочка! Вставай скорей. Твоя мама тебя ждет. — Лицо женщины было как будто исклевано курами. — Тебя мама ждет. Пойдем. Собирайся, — повторила женщина.
— А как же вещи? — забеспокоилась Мака.
— А вот дядя донесет.
Чемодан и узел уже нес долговязый дядя в длинном пальто. Мака кинулась за ним. Женщина тяжело загрохотала сапогами по каменному полу.
Долговязый дядя шел очень быстро. Он обогнул кучи узлов, он прошел через две комнаты, заваленные ящиками и узлами, он вбежал по двум лестницам и сбежал по двум лестницам. Он толкнул ногой дверь, и она чуть не прихлопнула Маку.
Мака еле поспевала за своими вещами. Она только следила, как болтаются полы длинного пальто, только старалась не потерять их из виду. Женщина шла за Макой и что-то говорила. Но Мака не слушала ее. «Мама меня ждет, — думала Мака. — Может быть, уже надо садиться в поезд». Дядя распахнул ногой еще одну дверь, и серая мокрая сетка дождя опустилась на Маку. Длинное пальто болталось далеко впереди. Едва белел узел, поблескивал уголок чемодана.
— Я не могу так быстро идти, — вдруг жалобно сказала Мака и остановилась. Женщина дернула ее за руку.
— Ах ты, скверная девчонка! Мама тебя ждет, а ты тут фокусы фокусничаешь. Не может быстро идти! Подумаешь, нежности! — И она, крепко захватив Макину руку своими жесткими пальцами, прибавила шагу.
Мака спотыкалась о невидимые ступеньки, попадала в невидимые холодные лужи и бежала за женщиной. Она больше не жаловалась. Ей стало стыдно, что мама ее ждет, а она идет так медленно.
Тамарино одеяло потерялось где-то по дороге. Маке было жарко. Уже много пустых длинных и темных улиц прошли они…
— А где же мама? — решилась, наконец, Мака спросить сердитую женщину.
— Вот сейчас будет тебе мама! — ответила женщина и вдруг вошла в ворота какого-то дома, еще раз завернула и открыла дверь.
На лестнице скверно пахло. Слышно было, что в этом доме живут кошки. А еще было слышно, что в доме стирают белье и что в доме сырость. Но все это было не страшно, потому что здесь Маку ждала мама.
Дядя с чемоданом и узлом уже, наверное, встретился с ней. Дяди уже нигде не было видно.
— Давай-ка мне твою куклу. Я подержу, — сказала женщина. — Снимай-ка пальто и шапку.
Мака послушно подала ей закоченевшую Тамару. Быстро расстегнула пуговицы, развязала завязки красного капора. Женщина завернула Тамару в пальто, в рукав сунула капор. Но Маке тоже было холодно. Она стояла около темной лестницы, в мокрых башмаках, усталая, в летнем платьице, в синем в белую горошинку…
— Вот тебе и мама, — сказала женщина. — Не дождалась тебя твоя мама… — Она сунула Тамару, завернутую в пальто, под мышку и быстро вышла на улицу. Мака бросилась за ней, но в темноте никого уже не было видно. Шел дождь, и холодные капли брызнули Маке на голову.
Часть третья
Глава XXII. Комната под крышей
— Кто это? — спросил чей-то голос.
Мака проснулась. Мака улыбнулась. Мака обрадовалась, что это был только страшный сон. Сейчас она увидит маму.
Но рыжая облезлая кошка спала около Маки на каменной обгрызенной ступеньке, но пахло также скверно, но Мака по-прежнему дрожала в своем платье, в синем в белую горошинку.
— Кто это? — опять повторил чей-то голос.
Мака подняла голову. Реденькая рыжеватая бородка торчала над самым ее лицом. Шевелились желтые жесткие усы. Блестели стеклышки очков.
— Что ты тут делаешь, девочка? — спросил человек. Кошка встала и, потягиваясь, выгнула свою острую спину. Жалобно мяукнула и ушла под лестницу.
— Мама меня ждала и не дождалась, — сказала Мака. — Я тут заснула. Мне было очень холодно. Тетя взяла мое пальто, взяла Тамару, а дядя унес вещи…
Желтые усы зашевелились. Бородка запрыгала.
— Так-так… — сказал человек. — Так-так… — Он погладил Маку по голове. — Понятно. Понятно. Мама тебя не дождалась… Ах, какие люди, что за люди!
— Нет, — сказала Мака. — Моя мама очень хорошая.
Мака заступилась за свою маму.
— Нет, девочка, — сказал человек. — Это я не про твою маму говорю. Я знаю, что твоя мама очень хорошая… Только… Только я боюсь, что ты свою маму не увидишь.
— Почему? — Мака вскочила. — Почему я не увижу маму?
— Нет, нет, почему же! — человек замахал руками. — Это я так. Увидишь, конечно, увидишь. Ну, пойдем-ка пока ко мне чай пить. Потом пойдем маму искать.
Мака зашагала за ним по ступенькам. Они долго шли по лестнице. Они пришли на самый верх дома. Выше была только крыша. Маленькая дверь приветливо скрипнула и открылась. Маленькая комната дохнула теплом на Маку. Рваный серый половичок лежал у двери. Человек потер о него ноги, снял фуражку, повесил ее на гвоздик, сел на стул и притянул к себе Маку.