Некриминальная повесть
Шрифт:
– Подробности… – выдохнул Петр, надевая на пику хребта чью-то, чем черт не шутит, может быть, даже знакомую голову. – Из морга, говоришь.
– Да, – коротко тихо сказала подруга. – Добра этого много по моргам: студентам же надо учиться? – И от двери она уж кивала на выход: – Пошли! Жена заждется!
– А муж?!.
– А с мужем, – Анна поднесла к губам указательный палец, – своя история…
На цыпочках по лестнице, сторонясь голосов и шагов, Петр с Анной покинули школу, и садом с лазейкой в заборе пошли к остановке трамвая.
Петр держал ее руку, ощущал ее длинные
– Уф! – отдышалась она. – Теперь нет уже разницы ехать или идти.
– Никуда не спешишь?
– А куда торопиться? – подбросила плечи она.
– К мужу…
– Он поздно придет.
– Он сильно так занят?..
– Диссертацию пишет. Мой муж, – она озорно улыбнулась, – книжный червяк!
– Червяк?! – переспросил Петр.
– И сидит, и сидит в библиотеке – в Ленинке. Там только в девять закроют. И в десять он лишь будет тут!
– Так, пошли!.. – Петр удивился тому, что у них есть возможность вместе идти, а они не идут.
– Куда?! – Она округлила азартно глаза.
– Провожу!..
Страсть поглотила обоих. Им нужно было сбежать от лишних глаз. Через дырку в заборе рыбного института прошли они в парк академии.
Еще не темнело, но было поздно. Они лобызались под старою липой. Потом пошли берегом пруда, торопясь, не зная куда. Они не боялись уже ничего. Им только хотелось забраться подальше вглубь парка, где почти никого сейчас не было. Вот Петр остановился, прижал к себе Анну. Погружение друг в друга, в общую сущность – вот что охватило обоих. Все остальное теперь стало им безразличным.
Весь мир завертелся вокруг уже нового центра вселенной. Опять разорвав поцелуй, они побежали. И так прибежали они к роднику. Петр спустился попить, и спустилась она. Угощали друг друга водой из ладоней.
– Тебя дома ждут… – сказала она. – Ты – любитель скандалов?
– Н-н-нет… – пожал плечами Петр. – Все будет хорошо! – уверил он.
– И что ты придумал себе в оправдание?
– Я не оправдываюсь. Просто зачем? Опоздал – и опоздал. На работе вот взял и задержался. Время такое. Дела неотложные. А когда вернется твой муж? – спросил в свою очередь Петр.
– Часа через два…
– Так мы же отлично гуляем! – И он посмотрел на часы. – И у нас уйма времени! – Петр с хитрецою добавил: – Я знаю, где здесь самое тихое место! У клад-би-ща… – прошептал он ей на ухо. – Вечером, знаешь, народ суеверен и не любит ходить возле могил.
– Ага!.. – согласилась она. – Там может найтись и чистое бревнышко?..
– Я там видел скамейку. Там – за оградой.
– Притаимся. Кто-то пойдет, а мы как угукнем!
Им пугать никого не пришлось. Если кто-то и шел по тропинке мимо ограды, то скамейка была далеко и за обелисками. Но очень мешали им комары. Не помогала проворность в убийстве кровососущих. Вот он распустил рукава у рубашки, Анна встала, поправила юбку и стала
– Пошли?.. – предложила она, устало окинув взглядом вокруг. – А ведь это – наш Пантеон, – сказала она. – Вон, – она кивнула в дальний угол чугунной ограды кладбища, – там лежит дядя.
– Дядя?.. – поднял брови Петр.
– А вот, – она посмотрела чуть в сторону – мой двоюродный брат. Отца только нет – погиб в сорок первом на фронте.
– Мой – в сорок втором… – сказал в свою очередь Петр.
– Ушел в ополчение. Странно, правда? Близорукий профессор просился на фронт, чтоб стрелять.
Он опять смотрел ей в глаза, и снова они прильнули друг к другу. Он почувствовал, что они принимают друг друга как самых близких, как сами себя. И навсегда, что бы вдруг ни случилось, она будет с ним, а он – с ней.
– Вот так мы и живем. Самые выдающиеся люди академии были похоронены в этом лесу.
– А твоя фамилия как?
– Вильямс, – сказала она.
– А там, – Петр рукой показал в сторону академии, – у дороги стоит ему памятник.
– Он был моим дедушкой. Я каждый день проезжаю мимо него. Он – на постаменте. А дальше – его музей.
– И здесь его могила?
– Нет. – Анна вздохнула. – Она в этом же парке, но дальше – рядом с моим теперешним домом. Профессорские семьи… – Посетовала она, – Преемственность. А потом все равно, кто ты есть. Все как у всех людей! Потом понимаешь, что нет идеалов, и душен круг твоих знакомых, и улыбаются они, желая, чтоб ты сдохла. Объединяются, дружат группа на группу. Есть перебежчики. Но смысл один: на кафедре должно быть столько кандидатов, сколько клеточек в табеле. И если только кто выбывает, у тебя появляется шанс защититься среди условно своих. Ты можешь защититься где угодно, если ты – гений. Но это – не факт. Господи! Как жизнь скучна, когда цель у тебя – защитить диссертацию.
Они ушли уже от кладбища, и Анна стала внезапно веселой! Она закружилась, подпрыгнула, бросила зонт вверх, поймала его:
– Да брось! – прокричала она. – Я тебя встретила! Это уж что-то!
Подбежав, он схватил ее на руки и закружил, удивляясь, насколько легко ее тело. Он вертелся, покуда башка у самого не закружилась. Он остановился, и поставив на землю ее, схватился за дерево. В глазах перед ним все кренилось то влево, то вправо.
– Твой муж тебя еще не заждался? – выдавил Петр из себя.
Анна тоже держалась за дерево, но могла посмотреть на запястье на часики:
– Нет. Но скоро придет. Пойдем! Ах! Забыла. У меня в доме есть телефон.
– А я не подумал даже об этом… – Петр силился прийти в себя и отпустил наконец из рук ствол березы.
– Есть где записать?
– Конечно.
Петр из кармана достал маленький свой кошелечек, к котором на всякий пожарный он случай хранил кусок грифеля. С утра там валялся трамвайный билет. На нем телефон и был записан. Расстались они не около дома, а еще в конце улицы. Петр стоял и смотрел, как она удаляется, как поравнявшись с калиткой, толкает ее.