Некрочип
Шрифт:
– Ну вот и познакомились. Очень хорошо. Запомни Питер, мне совсем не хочется причинять тебе какие-либо неприятности. Я пришел сюда только для того, чтобы получить ответ на несколько имеющихся у меня вопросов.
– Но при чем тут я? Я ведь ни в чем не виноват, – не сдавался Питер.
– Мне это известно. Скажи только, кто сдает эти дома? От кого, в конечном счете, зависит, будет ли жить в одном из них тот или иной человек или не будет?
– От меня. Этим я и занимаюсь. Потому что дома принадлежат мне. И компания тоже.
– Ну-ну-ну. Зачем же так обманывать? Я ведь знаю, что это неправда. Оба дома, как и компания, принадлежат вовсе не тебе, а твоему хозяину. И этот человек, имя которого держится в секрете, предупредил тебя, чтобы ты ни с кем не смел о нем разговаривать. Так ведь?
– Я даже не понимаю, о чем вы сейчас говорите, – проговорил Дейви, отворачивая, подобно нашкодившему мальчишке, лицо в сторону. Правое ухо у парня выглядело заметно припухшим, а чуть ниже мочки была небольшая рваная рана, которая, судя по тому, как она успела зарубцеваться, была нанесена буквально на днях.
– Дело в том, Питер, – спокойно продолжал Слайдер, – что этот человек, о котором мы сейчас говорим, попал в такое сложное положение, что ему вряд ли удастся из него выпутаться. Поэтому прикрывать его не имеет никакого смысла. К тому же тебе стоит подумать и о своих интересах. Ведь если твой хозяин окажется у нас в руках, он без всяких колебаний укажет на тебя, как на своего сообщника, и постарается потянуть за собой. И я уверен, что именно так оно и будет, если ты откажешь нам в совсем небольшой помощи.
Теперь уже румянец полностью покрывал обе щеки Питера Дейви. Но губы он по-прежнему держал плотно сжатыми, а неподвижный взгляд его голубых глаз был устремлен в стену.
– Ты ведь, наверно, не хочешь попасть в тюрьму? – мягко сказал Слайдер. – Там таким ребятам, как ты, очень даже несладко приходится.
Питер резко повернул голову к Слайдеру. Глаза его сверкнули.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что молодого привлекательного парня, да к тому же еще и голубоглазого, ждет там совсем незавидная доля. Рано или поздно придется пойти в душевую, а там целая ватага мускулистых крепышей, и они уж своего не упустят.
– Да хватит мне голову-то морочить! – неожиданно резко отреагировал Питер. – Я не понимаю ваших намеков. И вы не имеете права мне угрожать. Я ни в чем не виноват, ничего говорить не буду, и вообще хватит меня колоть!
Во всей этой внезапной вспышке молодого человека Слайдера больше всего поразило то, что можно, оказывается, вот так сразу, без подготовки, произнести целую тираду и не пришепетнуть.
– Послушай меня, сынок, – продолжил он, – я просто хочу тебе помочь. Если ты назовешь имя настоящего хозяина, я сразу же оставлю тебя в покое. Ну как, договорились? А он ни о чем не узнает, даю тебе честное слово.
– Я ничего не говорил и говорить не шобирающ! – огрызнулся Питер.
Слайдер достал одну из имевшихся при нем копий. Право же, нелишне бывает иногда копу носить с собой пару копий.
– Это он? – Слайдер протянул портрет предполагаемого владельца компании, но Питер, поспешно отвернув голову, опять уперся взглядом в стену. Видя, с какой частотой вздымается и опускается грудь молодого человека, инспектор испытал приступ ненависти к тому, кто так цинично использовал в своих целях этого по сути дела еще совсем юного и очень неопытного парня. А Питер Дейви напоминал ему в этот момент трясущегося от страха кролика. На память Слайдеру пришел при этом другой Питер, Питер Леман. Он вспомнил, как этот молодой человек с хрупким телосложением лежал на окровавленной постели, как висела – будто бы в мясной лавке – его почти отрезанная голова, как неподвижно смотрели в потолок его остекленевшие от внезапной смерти заячьи глаза.
– Взгляни хотя бы раз на это лицо, Питер, – попросил он. – Что плохого, если ты только посмотришь?
Копия так и осталась, как была, совсем близко от Питера, в вытянутой руке инспектора. Казалось, этой паузе не будет конца, но вдруг голубые глаза парня помимо его воли скосились на бумагу, а за ними и голова немного повернулась в ту сторону, где стоял Слайдер.
– Я никогда раньше его не видел, – произнес Дейви, снова отворачиваясь.
Но дело было уже сделано. Он посмотрел, и одного этого было уже вполне достаточно, потому что взгляд сказал все без слов. Слайдер убрал портрет и не торопясь покинул офис.
Глава шестнадцатая
Истина в пиве
Миссис Лэм, как выяснилось, стоило ей только отойти от ресторана, могла свободно изъясняться по-английски. Атертону удалось подкараулить ее на улице, когда она с коляской отправилась на прогулку. Она заметно нервничала и поначалу даже пыталась уйти от разговора с Атертоном, но ее тревога за мужа достигла уже, видимо, такой степени, что она в конце концов решила пойти на риск. Сообщив Атертону, что направляется вместе с ребенком в Уормхолт-Парк подышать свежим воздухом, молодая мать позволила ему пойти туда с ней за компанию. И так получилось, что разговор, в котором чрезвычайно нуждался Атертон, состоялся у них в парке, когда они сидели рядом на лавочке, отгороженные от дорожки красивой новой коляской и были похожи на очень неподходящих друг другу молодых супругов.
Она познакомилась с Майклом через родственников своего отца, которые держали рыбно-чипсовый бар. Атертону было уже известно из рассказов безвременно почившего Ронни Слотера, что рыбно-чипсовый бизнес, как и Англия до норманнского завоевания, пережил три вторжения извне. Сначала он был полностью оккупирован итальянцами, потом нахлынули греки, и лишь за ними в это доходное дело пришли китайцы, которым лучше, чем другим было известно, как нужно готовить одно из самых популярных блюд китайской национальной кухни. Майкл работал помощником в заведении, принадлежавшем родственникам Эн-мей – так звали его будущую супругу. Однажды он вместе с хозяевами был приглашен на какое-то большое семейное торжество, на котором Эн-мей – или Эми, как она сама переиначила свое имя на английский манер – встретила его и сразу же полюбила.
Майкл был жизнерадостным парнем, отличавшимся редким талантом по части болтовни. Из всего услышанного от Эми Атертон, как мастер читать между строк, сделал для себя вывод, что Майкл был одним из тех легковесных существ с броской внешностью, которые отличаются особым пристрастием к золотым украшениям и пустому, бессодержательному трепу. Но для девушки, выросшей в семье, которой правил деспотичный отец, ее будущий супруг мог вполне явиться чем-то вроде глотка свежего воздуха. Суровый папаша, должно быть, рассчитывал как-то использовать в дальнейшем своего молодого зятя и не стал противиться их браку. Но мечтам Эми о свободе, которую принесет ей замужество, не суждено было сбыться. На следующий же день после обручения непреклонный глава семейства заявил, что молодые останутся жить в его доме и будут работать в принадлежащем ему ресторане.