Некрочип
Шрифт:
Полин Смитерс знала Слайдера еще с тех времен, когда он получил свое первое назначение. По званию она всегда опережала его на одну ступеньку, и то, что в данный момент она была инспектором, лишний раз говорило о том, как нелегко им обоим давалось продвижение по службе. Слайдер с самого первого момента их знакомства чувствовал к себе с ее стороны какое-то особое расположение, но никогда не знал, что с этим делать. В силу определенной робости, которую проявлял Слайдер в подобных ситуациях, он не старался преодолеть разделявшую их дистанцию, так что инициатива всегда принадлежала ей и их нынешние короткие отношения были памятником ее терпению и такту. Где бы и как бы не пересекались пути Слайдера и Полин, они обязательно шли куда-нибудь вместе поесть или выпить. Она ни разу не встречалась с Айрин, но знала о жене Слайдера больше, чем, как тому казалось, он успел о ней рассказать. Сам же он не имел до сих пор ни малейшего представления о том, замужем его подруга или нет.
Просьба от имени Слайдера не могла не насторожить Полин Смитерс, о чем она не преминула высказаться с подобающей для приятельских отношений прямотой, когда услышала в трубке голос самого просителя:
– Привет, Билл! Что значит вся эта затея в стиле рыцарей плаща и кинжала? Ты, наверно, нанялся работать по совместительству? Кто-то задумал развестись со своей женой?
– Нет, совсем не это. Просто я хочу довести до конца избранное мною направление в следствии, но есть один человек, которому это очень не нравится.
– Другими словами, ты собираешься обойти Ивана Грозного, – сказала Полин с ухмылкой.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Очнись, Билл, это же я! Можешь не беспокоиться, никто нас не слушает. А я ведь с самого начала как только услышала, что его переводят к вам на место Диксона, была почти уверена, что ни к чему хорошему это не приведет. Вам нужен был совсем не такой человек.
– Да нет у нас с ним каких-то особых проблем, – возразил Слайдер, но потом добавил со вздохом: – Похоже, что в лондонской уголовной полиции один я о нем ничего не знаю.
– Возможно, так оно и есть, – усмехнулась она. – Ты всегда слишком сосредоточен на деле, и поэтому тебе просто некогда оглядеться по сторонам. Но скажи, Билл, у тебя действительно все в порядке?
– Ну да, я же тебе сказал, – ответил он. Нотки сочувствия, которые явно были слышны в голосе Полин, хотя и польстили его самолюбие, но все же в гораздо большей степени встревожили Слайдера. Потому что ему совсем не хотелось быть объектом чьего-то сострадания. И вообще он всегда старался избегать, чтобы его личные проблемы, мнимые или действительные, обсуждали другие люди. – Мне просто нужно было получить кое-какую информацию, и чтобы при этом все осталось между нами. Ведь это не такое уж большое дело, как мне кажется.
– Ах да, кое-какую информацию, – с легкой иронией произнесла она. – Мне понравилось, в какой оригинальной форме ты сделал запрос. Пусть старушка Полина срочно сообщит все, что известно о каком-то там типе, который два года назад открыл магазин в Фулхэме. И больше никаких сведений. И правда, зачем? Пусть потрудится себе как следует, а то ей наверняка нечем заняться.
– Значит, ты все-таки нашла его? – улыбнулся Слайдер. – По голосу можно понять. А я ведь знал, что ты меня не подведешь.
– Знаешь, дуракам всегда везет, – ответила Полин, и Слайдер, по тому, как прозвучала эта фраза, понял, что она тоже улыбалась. – В нашем департаменте есть сотрудники, буквально помешанные на компьютерах. Когда я при них случайно назвала имя интересующего тебя человека, мне тут же выдали его домашний адрес и телефон. Оказывается, твой Питер Линг имеет слабость к полицейским и продает им свои товары намного дешевле, чем остальным покупателям. Все у нас об этом уже знают и, когда хотят купить компьютер или какие-нибудь принадлежности к нему, сразу идут к Лингу. Он уже сделался популярной личностью. И действительно, какой еще владелец магазина может предложить товар почти без наценки?
– А то, что ты спрашивала про Линга, не могло вызвать каких-нибудь подозрений?
– Наоборот, это только укрепило мою репутацию руководителя, который и констеблей своим вниманием не обходит.
– Ну это мне давно известно. Так какой же все-таки у него адрес? – не выдержал Слайдер, уже давно державший наготове блокнот. Она продиктовала. – Спасибо, Полин, – сказал он, – ты просто гигант.
– Обыкновенное везение, и больше ничего, – ответила она.
– В любом случае, огромное тебе спасибо. Надо будет нам встретиться как-нибудь на днях, как ты считаешь? Я ведь теперь твой должник.
– Не возражаю. Позвони, когда освободишься, и мы сходим куда-нибудь. – Она немного помолчала. – Билл, а в остальном у тебя все в порядке? Я имею в виду, вообще. Почему ты не хочешь рассказать обо всем тете Полин?
Слайдер ненадолго задумался.
– Хорошо, как-нибудь расскажу, но не раньше, чем закончится следствие. Мне действительно нужно с тобой кое-чем поделиться, и совет мудрой женщины тоже будет как нельзя кстати.
– Ага, значит, я не зря тебя спрашивала! Ну хорошо, я готова тебя выслушать в любой момент, когда ты только захочешь.
– Спасибо, я тебе обязательно позвоню, – пообещал Слайдер.
– Тогда, значит, до скорого, – произнесла она с надеждой в голосе. – И еще, Билл, прошу тебя, будь осторожен.
Ехать к Лингу было уже поздно. До закрытия его магазина оставалось совсем немного времени. Единственное, что можно было сделать в данной ситуации, это отложить встречу до следующего дня. Но зато появилась возможность позвонить в Соединенные Штаты, тем более, что, благодаря разнице во времени, момент для этого был что ни на есть самый подходящий. Слайдеру оставалось только найти подходящее место, откуда можно было связаться с Америкой и где бы его разговору никто не помешал. И первая мысль, которая сама собой пришла ему на ум, была мысль о Джоанне. На какой-то миг в его воображении возникла такая картина: он стучит в дверь, его впускают, предлагают выпить, он устраивается с телефонным аппаратом на софе, потом ужин и обсуждение с Джоанной всего, что произошло за последние дни. Всегда, когда ему случалось мыслить вслух, при Джоанне, голова Слайдера, как он заметил, работала гораздо лучше.
Но дверь дома Джоанны была для него теперь закрыта, и Слайдер заставил себя не думать о ней с той же решимостью, с какой обычно отводят кончик языка от зудящей ранки во рту. Вспоминать о Джоанне, несмотря на чувство горечи, которым всегда сопровождались эти воспоминания, было все-таки приятнее, чем забыть ее навсегда, но чем больше он прикасался к этой незаживающей ране, тем меньше было шансов, что она когда-нибудь затянется. Можно было позвонить, конечно, и из своего дома, но ехать туда Слайдеру не хотелось. Вообще в последнее время от одной только мысли, что нужно возвращаться домой, его охватывал какой-то суеверный страх. Позвонить из кабинета? Нет, только не оттуда. Там непременно кто-нибудь помешает. Значит, оставался только Атертон.