Некромант. Новелла о непутёвой ученице
Шрифт:
– Зелень зелёная, – бросила Мира молодёжное словечко, а потом снова спросила. – А кто такая Тагира?
– Один из моих маяков-якорей. Мы с ней всю первую войну прошли.
– Зелень. А что с ней случилось? Погибла?
– Замуж с ней случился. Я ей вольную дал и рекомендательные письма в придачу, – ответил я, потянувшись к небольшому серебряному кувшину с чистой водой.
Чары на нем делали воду всегда холодной.
– Так ты год без маяка?
– У меня было потом два маяка-музыканта, оба парни, но никто из них не продержался.
– Ух ты. Ну, теперь у тебя новый маяк.
– Ты издеваешься? Нормальные маяки по праздным вечерам запросто менестрелями на свадьбах подрабатывают и на праздниках толпу забавляют. А эта двух слов связать не может. Если талантов не найду, отдам Тагитории в помощь на кухню, – укоризненно съязвил я, подойдя к столику с рукомойным тазом, взял кусок мыла и пододвинул поближе зубную кисть и порошок. – Полей на руки.
Мираель вприпрыжку подскочила ко мне и схватила умывальный кувшин.
– А что сегодня будем делать?
– В гильдию сходим, а потом халтурка есть. Обещал в порту на пристань для рыболовных судов нетленку нанести.
– Нетленку?
– Привыкай. У вас свой говор, у некромантов свой. Нетленка – это заклятие нетленности. Оно бывает разное. Для трупов одно, для дерева другое. Даже для разных видов нежити разное. И вообще. Нетленка – это одна из трёх ножек табурета некроманта. Так мне мой учитель всегда говорил.
– Ага. Табурет. А петля тогда что? – прищурившись, спросила Мира.
– Да ну тебя. Нетленка, подъём и нить приказов. Вот основа. И переоденься. Пока тебя не внесли в списки, гильдейскую одежду носить нельзя.
– А во что?
– Там в сундуке посмотри, – махнул я зубной кистью в угол.
– Ух ты. Я так и знала, что ты в женское тайком переодеваешься! – воскликнула Мира, направившись в угол комнаты.
– Дура! Это запасное у Танры!
– А она против не будет?
– Для племянницы нет. А вот если другая девушка, то да.
– Побьёт? – прищурившись, спросила Мира, достав из сундука тунику из прозрачного и невесомого синейского шёлка.
– Нет, но месяцок-другой без любовных утех на луну повою. А это положи на место, маленькая ещё.
– Сам же сказал, что любое, – огрызнулась Мира, но всё же достала белоснежную льняную одёжку, бросив прозрачный шёлк обратно. – Отвернись.
Я развернулся и сунул в рот зубную кисть.
– Всё, я готова.
– Хо-ро-шо, – по слогам произнёс я, вылив на ладонь благовоние, а потом растерев по щекам. Сразу запахло терпким и в то же время цветочным. – Идём.
Мы быстро спустились и вышли из дома через главные ворота. Днём они не закрывались, тем более что на входе стоял здоровенный чернокожий мертвец с длинным волнистым мечом. Весь в шрамах, полученных ещё при жизни. Из одежды только набедренная повязка и серебряная искусная маска, изображающая злую рожу прирождённого убийцы. Не хватало таблички «Осторожно, злой труп».
Под ногами лежала песчаная дорожка с мелкой разноцветной галькой, ещё не успевшая нагреться от вставшего из-за горизонта солнца. Идти было не так уж и далеко. До порта и то дальше. Поэтому быстро дотопали до высокой серой башни, над дубовыми дверями которой висела маска мертвеца, сложенная из двух половинок – чёрной и белой. Как символ жизни и смерти. Дом гильдии. Обитель чудовищ пострашнее нежити – бюрократов.
– Здравствуйте, господин Орса, – с поклоном открыв дверь, ответил придворный слуга, и я кивнул ему в ответ.
Он вольнонаёмный, и от меня не убудет от небольшого кивка.
– Где господин смотритель?
– Изволите позвать?
– Да.
Слуга скрылся в боковой двери, и мы остались одни.
– Что-то я большего ожидала, – негромко произнесла Мира. – Комнатка десять шагов всего.
– А чего ты думала? Это не столица. Тут всего два бездельника работают.
– Ну всё же.
Мы замолчали, а вскоре из-за двери вышел одетый в багровые шелка невысокий мужчина средних лет. На груди висел золотой медальон смотрителя. Мужчина зашёл за стойку и зашелестел бумагами.
– Чем обязан, Иргатрэ? Ежемесячный взнос принёс? Ты уже два месяца не платил.
– Да всё лень зайти, – отмахался я, снимая с пояса кошелёк.
В то же время смотритель остановил свой взгляд на Мире, медленно, словно раздевая, оглядел её снизу вверх.
– Твой новый маяк? Симпатичная. Уступи по сходной цене.
Я замер с кошельком в руке, и в тишине стали слышны злые слова девушки, которая нахмурилась и недобро зыркнула на смотрителя.
– Мой папа тебе шарики повыдёргивает. Вместе с языком.
– Ми-и-ира, – укоризненно протянул я. – Ты забыла, кто ты? Не следует тебе так говорить.
– А как, если этот… смотритель… он же…
– Ми-и-ира, тебе нужно говорить, мой учитель тебе шарики повыдёргивает. Это будет правильно.
– Это твоя ученица?! – воскликнул смотритель, – я не знал. Ты же не брал учеников раньше.
Я кинул на стол кошелёк, который брякнулся о дерево с тяжёлым стуком.
– Это за три месяца, за репетиторство и вступительные за неё.
Мужчина быстро схватил кошель и начал его расшнуровывать.
– Пиши, – произнёс я.
– Но сначала пересчитать нужно.
– Сейчас тебе зубы выбью, считать замучаешься, – пафосно произнёс я, услышав, как рядом хихикнула Мира.
– Хорошо, что писать?
– Пиши. Мираэль Орса, пятнадцати лет от роду.
Смотритель замер и недоверчиво поглядел на меня.
– Она твоя родственница?
– Дай подумаю. Она старшая дочь Тигриса Орсы, правой руки командующего экспедиционным легионом, та ещё стерва, так и чешутся руки мочёными розгами по голой заднице, но терпеть можно. Тигрис Орса мой старший брат. Ну да, всё сходится. Она моя племянница.