Некромант
Шрифт:
После окончания танцев был объявлен…по земному — «фуршет», наверное так это ближе по смыслу. Или «пир», если уж чисто по-русски. Открыли двери в соседний зал, едва ли меньший танцевального по размеру, и вся толпа ринулась к ломящимся от яств столам. Да, организаторы бала хорошо постарались. Есть чем в зубах поковырять. Одних только пирогов тут было минимум пятнадцать видов. Мясо, приготовленное не менее чем тридцатью способами, соусы, паштеты, хлебцы, сладости, и…даже слабое вино. Что-то вроде ркацители — чтобы им нажраться, нужно выпить литров десять, не меньше. Чисто символически, а не пьянства для.
Впрочем —
К чести моей свиты — они почти не пили. Сонька не пила совсем, Фелна выпила несколько глотков, Хельга чуть побольше, но на них вино не оказало никакого явного воздействия. Да и что будет с нескольких глотков?
И тут я услышал звуки лютни. Играл парень в красном мундире, и вокруг него сразу образовался кружок из воздыхательниц и почитателей. Парнишка играл чуть ниже среднего уровня, не используя медиаторов, и напевал довольно таки приятным, хотя и слабым голосом. Песня была об офицере, который ушел воевать и сгинул, а невеста его все ждала и ждала. Баллада нудная, слезливая, и на мой привередливый вкус — довольно-таки слабоватая. Так…средневековое творчество.
Парень исполнил пять баллад, явно устал (Ну еще бы, так длинно и нудно! Да и пальцы небось стер играючи. Надо же соображать, что делаешь…), его стали просить поиграть еще, но он сопротивлялся, говоря, что ему надо перекусить, а то натанцевался и очень хочет есть, и ткнул пальцем в нашу сторону — вон, мол, еще с лютней! Пусть они пока что вам поиграют!
Я слушал краем уха, поглощая пирожок с яблоками, а когда внимание толпы перешло на нас — ничуть не удивился. Если ты приходишь на вечеринку с гитарой — само собой, что она в конце концов будет играть. Иначе зачем ты ее сюда притащил?
Сонька, за спиной которой висела лютня тут же покраснела, и сказала, что она играет, но не очень хорошо. И что эта лютня ее друга — указала на меня. Кстати, когда парнишка перевел стрелки на нас, в толпе начали глумиться и кричать, что «черные» отродясь никогда не умели играть, а уж тем более какой-то там тупой ворк!
Я не заметил, кто это там хрюкнул про «тупого ворка», иначе точно устроил бы мордобой. За невоздержанный язык надо наказывать. Чай мы не либерасты, чтобы язык распускать не по делу.
Пока надевал медиаторы, пока доставал лютню — откуда-то нарисовалась Яра. Разрумянившаяся, красивая… Интересно, а как она себе представляет исполнение ее желания? По-бырому в сортире, что ли? Я вот как-то уже давно не в том возрасте, чтобы трахать телок по сортирам. Мне комфорт подавай, настроение, романьтизьм…опять же — закуску! (Черт! Опять забыл, что мне не сорок лет! Живу стереотипами прошлого! А пора бы уже отвыкнуть)
Или это так…влажные мечты и ничего больше? А между прочим, я бы ей отдался. Хотя бы только ради того, чтобы отблагодарить за те монеты, которыми она спасла мне жизнь. По прихоти, или от чистого сердца — но факт есть факт — спасла. Девка конечно же излишне озабоченная, но чувствуется в ней что-то…в общем — сдается, что неплохая это девка. И я бы с ней…мда.
Сел на стул, настроил лютню, и…
Что так сердце что так сердце растревожено
Словно ветром тронуло струну
О любви немало песен сложено
Я спою тебе спою ещё одну
О любви немало песен сложено
Я спою тебе спою ещё одну
Пою, а сам смотрю в глаза Яры. Пусть эта песня будет для нее. Надеюсь — Фелна не обидится, ведь она и Хельга считают, что я сочинил эту песню именно для Фелны.
Кстати — непонятно, почему они так посчитали. У меня ведь с Фелной по большому счету ничего и нет! Ну…кроме наших медицинских дел. У девчонки синдром пациента, когда пациентка влюбляется в своего врача. Но я-то в нее не влюблен! И не спали мы с ней ни разу! Да что спали — мы даже не поцеловались.
Яру просто колбасило! Глаза влажные, язычок облизывает губы, грудь вздымается — да она того и гляди кончит, черт подери! Зря я решил слегка развлечься, не думал, что это будет иметь такой эффект. Ввел девчонку в грех…
Допел, и…молчание. Все уставились на меня, никто не стучит по столу, не хлопает, не кричит браво…застыли, как парализованные. Ну что, ребята, теперь вы видите, в чем разница между профессионалом и любителем? То-то же…я за эти недели, что играл в трактире уже так набил руку, так восстановил свои былые умения, что теперь наверное стал уровнем выше чем я прежний, земной. Тем более то длинные ловкие пальцы Келлана для музицирования подходят даже лучше, чем мои «оригинальные» пальцы.
«Под небом золотым» слушали так же молча, но никто хотя бы не вопил, что я не умею играть и все такое. Даже враги не могли не признать, что этот проклятый ворк играет гораздо лучше, чем их товарищ. Обожаю канцону Вавилова! И стихи замечательные. Песня как раз для лютни.
Затем я снова похулиганил. Вот толкает меня бес в ребро, и все тут! А может просто хотел ее порадовать. Знаю, что девчонке будет приятно. А то все мелкая, мелкая…а она ведь тоже женщина. Маленькая женщина! Так пусть порадуется и своему звездному часу. Или хотя бы минуте. Нашел взглядом Соньку, и:
Снился мне сад в подвенечном уборе,
В этом саду мы с тобою вдвоём…
Звёзды на небе, звезды на море,
Звёзды и в сердце твоём…
Листьев ли шепот иль ветра порывы
Жадной душою я нежно ловлю…
Очи бездонны, уста молчаливы…
Милая, друг мой, люблю!
Трудно. Трудно перевести такие стихи. Но я смог. Смог сохранить настроение, тайну, ощущение цветущего сада, брошенного на тебя влюбленного взгляда, картинку лунной дорожки на море и звезды…все небо в звездах!
Я смотрел в глаза Соньке, и улыбаясь про себя, замечал, как она вначале покраснела, потом побледнела, затем ее губы задрожали и глаза сделались влажными. У нее тряслись пальцы, и девчонка едва стояла, опершись на столешницу. Вот это я дал…