Некрополь

Абнетт Дэн

– Устроим им пекло, – сказал Гризмунд команде и одновременно – через вокс – всем своим людям.

Нармянские танковые части загрохотали через Коммерцию навстречу войне.

Штаб домов превратился в оплавленные руины, заполненные обгорелыми обломками и трупами. Взрыв, снесший его, вышиб также перекрытия и три нижних уровня Главного хребта. Гаунт минуты две осматривал разруху, стоя в развороченном дверном проеме.

Обойдя окрестности, Гаунт назначил баптистерий Министорума на уровне Средний-36 новым штабом. Под присмотром Даура рабочие команды

расчистили скамьи и столы и занесли кодификаторы и вокс-системы, экспроприированные в разных домах на этом уровне. Гаунт собственноручно водрузил лист бронеобшивки на богато изукрашенную купель в качестве столешницы. На нем он стал раскладывать свои пластины данных и распечатки.

Экклезиарх Непорочный и его братья наблюдали за имперскими солдатами, наводнившими их баптистерий. Это было одно из немногих уцелевших в улье святилищ. Когда заявился Гаунт, они пели панихиду по Базилике.

Иммакулюс подошел к импровизированному столу Гаунта.

– Полагаю, вы сейчас скажете мне, что это святотатство, – сказал Гаунт.

Старик носил длинное пурпурное облачение. Он устало покачал головой.

– Вы сражаетесь за дело Империума, сын мой. Значит, вы поклоняетесь Императору искреннее, чем сотня молящихся. Если наш баптистерий послужит вашим целям – добро пожаловать.

Гаунт почтительно склонил голову и поблагодарил экклезиарха.

– Омойте эту войну кровью, комиссар-полковник, – сказал Непорочный.

Клирик был сама благожелательность, и Гаунт хотел показать, насколько ценит это.

– Я был бы благодарен, если бы вы и ваши братья провели здесь ночную службу, чтобы уберечь это место от осквернения.

Непорочный кивнул и повел своих братьев к алтарю, и вскоре оттуда донеслись песнопения.

Гаунт просматривал пластины данных, оценивая размах разрушений. Он делал пометки на бумажной сводке по улью.

Даур принес ему свежайшие отчеты. Ксанс погиб. И Нэш. Штурм испарился. Пока Гаунт просматривал список погибших, майор Отте из вервунцев, адъютант лорда-маршала, прибыл в баптистерий. Он был ранен и контужен, один из немногих, кому удалось спастись на сокрушенных Сондарских вратах.

Он салютовал Гаунту.

– Маршал Кроу убит, – просто сказал он.

Гаунт вздохнул.

– Как старший по званию офицер Вервунского Главного, я передаю командование вам как старшему по званию Имперскому командиру.

Гаунт поднялся и торжественно салютовал в ответ. То, чего он и ожидал с того самого момента, как возглавил осаду логова Сондара, теперь подтверждалось: он был единственным старшим Имперским офицером, выжившим в улье Вервун, так что абсолютная воинская власть принадлежала теперь ему. Все старшие командиры, как местные, так и иномирские, либо погибли, либо пропали без вести. Только Гризмунд занимал более высокий пост, но бронетанковые силы всегда подчинены командованию пехотных войск.

Отте протянул Гаунту меч Кроу: силовой меч Иеронимо Сондара.

– Я не могу принять…

– Вы должны. Кто бы ни возглавлял улей Вервун на войне, ему должен принадлежать меч Иеронимо. Это традиция, обычай, который мы не можем нарушить.

Гаунт принял меч, позволив Отте торжественно застегнуть перевязь.

Интендант Бейнфейл из Администратума, окруженный процессией сервиторов и клерков, вошел в баптистерий, когда Отте проводил церемонию. Он мрачно кивнул Гаунту и без вопросов принял его руководство.

– Мое министерство в вашем распоряжении, командир. Я мобилизовал трудовые команды, чтобы они тушили пожары и расчищали дороги. Мы… ошеломлены происходящим. Большая часть населения пытается бежать за реку, все военные части запрашивают боеприпасы и продовольствие, главный…

Гаунт поднял руку.

– Я не сомневаюсь, что Администратум предоставит все необходимое, если оно есть. Полагаю, астропаты поддерживали связь с магистром войны?

– Разумеется.

– Я не буду просить Макарота о помощи, но хочу, чтобы он ясно представлял ситуацию здесь. Если он сочтет ее достойной своего внимания, он поможет нам.

Зазвучали трубы, жалкая имитация помпезности, и мастер-законодатель Анофий скользнул в баптистерий в сопровождении свиты: длинная процессия детей-рабов, сервиторов и стражников, некоторые несли знамена. Стяги и мантии были украшены рунами, а кое-где запачканы, у рабов влажно сияли перепуганные глаза. Представители гильдий и благородных домов толпились позади процессии законодателя, крича и препираясь.

Гаунт повернулся к Бейнфейлу.

– Вы можете прямо сейчас помочь мне, если не допустите до меня этих достойных господ. Выслушайте их претензии и запишите их. Я просмотрю позднее, если представится возможность.

– Будет сделано, – сказал Бейнфейл. – Да поможет вам в эти часы Император Человечества.

Когда люди Администратума под руководством Бейнфейла занялись толпой озлобленных вельмож, Гаунт вернулся к просмотру данных с фронта. Первая вокс-линия была только что установлена, и Даур принес ему динамик.

Гаунт выбрал канал.

– Командование улья Вервун – Гризмунду. Сигнал «Дядюшка Дерций».

– «Дядюшка Дерций» принято, – проскрипел приемник.

– Мне нужно, чтобы вы остановили продвижение противника через врата Кроу и Онтаби. Насколько я понял, основное механизированное наступление ведется оттуда.

– Слушаюсь. Но от Сондарских врат также идут танковые дивизионы.

– Принял. Я разберусь с этим. Да направит вас Бог-Император, генерал.

– И да хранит Он вас, комиссар-полковник.

Изменив настройки канала, Гаунт связался с командиром Севгруппских танков, растерянно колесящих к югу от Коммерции. Он направил их к Сондарским вратам. Затем начал поочередно связываться со всеми разрозненными обрывками пехоты и Гвардии.

Он пробился и к Корбеку в Сельскохозяйственную гильдию Гитран.

– Фес, комиссар! Я думал, вы погибли!

– А я думал то же о тебе, Колм. Как ты?

– Херовее некуда. Мы еле держимся, а они все сыплют. Мне б не помешала поддержка бронетанковых.