Нелегал
Шрифт:
Что следующее? Какие еще подробности выяснятся? А самое хреновое, получается, Максим Сергеевич приступил к выполнению какого-то задания от своих настоящих хозяев. С Лиличкой они познакомились больше года назад. Почти два, насколько я могу судить по обрывкам воспоминаний. Актриса, похоже, и есть тот связной, о котором говорил Джонатан. А что? Неплохой вариант. Она мотается по стране. Общается со многими людьми. Никого не удивит большое количество знакомых, среди которых по-любому есть канал для связи. Он, этот канал, может быть каким угодно и вообще не вызывать подозрений. А там, гдядишь, и за границу ездит на гастроли. Не знаю. Ни черта не знаю…Факт в том, что в моем сне Джонатан конкретно сказал.
– Максим Сергеевич, но не это самое важное. Звонили из Москвы… – Калинин шел за мной следом, стараясь не отставать, и бубнил в спину, чем ужасно, просто невыносимо раздражал. Хотя, сказать честно, меня сейчас все раздражает.
– Замечательно, Володя. Москва – это хорошо. Это – прекрасно. Москва – столица нашей Родины. И что нам сказали из Москвы?
Мы уже оказались перед зданием управления. Я остановился, посмотрел на вход. Потом свернул в сторону и пошел к елочкам. Не хочу заходить внутрь. И Комарову видеть не хочу. Вернее, хочу. Даже очень. Удивительное дело, но я, похоже, соскучился. И видеть хочу, и вообще. Но теперь, в свете открывшейся правды, я не знаю, так ли уж безобидно мое нахождение рядом с ней. Вдруг список этих советских нелегалов и есть мое задание?
– Максим Сергеевич, надо решать ситуацию, которая связана с Масловым. Мы должны отчитаться о том, что убийство произошло на бытовой почве. Диверсии не было, есть лишь проблемы личного характера со всеми вытекающими отсюда последствиями. В любом случае, у нас имеется признательное письмо его жены. Оставлять ситуацию открытой мы не можем. Понимаете? Не в этих обстоятельствах.
Я похлопал по карманам. Потом вспомнил, что снова не купил курева и посмотрел на Калинина. Тот сразу все понял правильно. Тут же вытащил пачку. Протянул ее мне.
– Угощайтесь. Так вот… Решение наверху было принято, информация подтвердилось. Он приедет. И нам надо, как можно быстрее, дело Маслова прикрыть. Мол, все обошлось испугом. Нет проблем. Потому что их, получается, на самом деле, нет. Чертежи вернулись на место. Я понимаю, Вы настаиваете на другой версии. Но ее нет. Все сходится к тому, что Лев Иванович от переутомления совершил абсолютно неадекватный поступок. Ушел с завода с секретными сведениями. Может, сделал это машинально. Скорее всего, не отдавал отчета своим поступкам. Тем более, получается, у него в семье были большие проблемы. Супруга ревновала, устраивала скандалы. Он, наверное, на нервной почве не понимал, что делал. А потом произошла трагедия. Анна Степановна приехала к Маслову на дачу, чтоб разобраться с их отношениями. Вышла ссора. Ну, а дальше – стечение обстоятельств. Не учла только, что ее будет мучать совесть…
Следом за сигаретами появился коробок спичек. Его я тоже взял. Прикурил, затянулся, выпустил дым, а затем перебил Калинина, собирающегося зайти на новый виток своих словесных виражей.
– Володя, это бред. То, что ты говоришь. Полный бред. Что Василий говорит? Созванивался сегодня?
– Да, конечно. Сразу утром и беседовал с ним. Заехал перед работой. Дело Маслова забрали комитетчики. Не знаю, почему. Они ничего Василию Андреевичу не объяснили. Но сами знаете, эти товарищи никогда ничего не объясняют. А вот супруга…там все очевидно. Самоубийство. Тем более, предсмертная записка имеется. Но Вы поймите, если чекисты взялись за инженера, но при этом приезд все равно подтвердили, значит,
– Володь…О ком ты говоришь все время? Кто «он»? Чей приезд?
– Максим Сергеевич, ну, Вы что? Стоял вопрос, попадает ли наш завод в список мест, которые посетит делегация. Теперь точно известно, что попадает. Они поедут сначала на Атомную станцию. Из наших с ними будет Косыгин. Здесь встречает первый секретарь Воротников. – Калинин говорил быстро, скороговоркой.
Словами давился, глотая их вместе со слюной. Особист волновался все больше. Так понимаю, из-за моего упрямого нежелания закрывать глаза на ситуацию с Масловым.
– Володя! Кто «они»?! Кто «он»?! Я не понимаю ни черта!
– Фидель Кастро. – Выражение лица у Калинина было такое счастливое, будто он назвал совсем другое имя. Например, дедушка Мороз.
Я нервно хохотнул. Это вышло, между прочим, непроизвольно. Чисто реакция организма. Точнее расшатанной в конец психики.
– Володя…ты заговариваешься? Или бухал? Бухал?! Ну-ка дыхни! – Наклонился к особисту и потянул воздух носом. Да потому что какой, нахрен, Фидель Кастро? Калинин угорает?
– Максим Сергеевич! Ха! – Калинин с чувством выдохнул прямо мне в лицо. Имелся лишь запах табака, что вполне логично, учитывая, чем мы сейчас занимаемся. – Знаете же, я на работе ни-ни. Ну, Вы чего? Мы ждали этого момента столько времени. Представляете, лидер «Острова свободы» в нашем городе, на нашем заводе. Это событие, которое на всю жизнь запомнится. Детям будем рассказывать. Или внукам. А тут наша история с Масловым… Это хорошо, Анна Степановна призналась…
Калинин тут же осекся, понимая, что именно сказал.
– То есть … что она повесилась, конечно, плохо. Но то, что призналась, это – хорошо. Из-за случившегося рассматривался вопрос об изменении маршрута и списка мест, которые посетит делегация. Однако, теперь все хорошо. Я уже отчитался по Маслову но Вы же понимаете, Москва ждет Вашего заключительного слова.
– Подожди… – Я выбросил окурок, а потом потянулся за второй сигаретой. Потому что нервы вообще ни к черту. Если меня не хватит инсульт, это будет очень удивительно. – Фидель Кастро? Тот самый? С Кубы?
Господи, какую удивительную херню несу. Будто существует много Фиделей. Теперь как бы Калинин не заподозрил, что я бухой. А он, судя по выражению лица, так, наверное, и подумал. Либо, что его начальство сошло с ума.
– Ну, да… Максим Сергеевич, отдохнуть бы Вам, что ли. Денек. Выспаться. – Владимир Александрович смотрел на меня с некоторыми сочувствием. – Переговоры по атомной энергетике и самолетостроению предстоят. Сам Фидель приезжает и его сын. Ну, естественно, в сопровождении кубинских спецслужб. Парень, сын имею в виду, учился два года в нашем Университете. Под другим именем, конечно. Вы еще не бывали тогда у нас… Это с 1968 по 1970. Не знаете, наверное. Так вот, учился. Да. Два года. На физическом факультете. Его перевели в Москву из-за того, что он тайно женился на студентке. Сначала, конечно, информация была секретная. Только коллеги из Комитета суетились. Им приходилось приглядывать за сыном кубинского лидера. Ну, вот и получается, отец по вопросам сотрудничества, а сын к свое жене. Хочет забрать, вроде бы ее. Уже дата известна. 1 и 2 июля. То есть у нас меньше двух недель. Это ведь серьезное мероприятие. Еще с ними переводчица – дочь испанского коммуниста, Пилар Уэрте Гарсия. Вы понимаете, какой это уровень. Мы не можем просто сейчас снова поднимать вопрос о Маслове. Ну, ничего же смертельного не произошло.