Нелепо женское правленье
Шрифт:
— Зачем вы здесь, Мэри Рассел?
— Меня пригласила Вероника. Я могу уйти, если желаете.
Она покачала головой, не приняв ни ответа, ни предложения.
— Люди приходят сюда с определенной целью, — сказала она как бы самой себе. — Одни нуждаются в чем-то, другие хотят что-то дать. Некоторые хотят меня оскорбить. А вы?
Я замялась в поисках ответа.
— Я пришла, потому что моя подруга во мне нуждалась, — ответила я наконец, и она, казалось, приняла этот ответ.
— Да, Вероника. Как вы познакомились?
— Учились в Оксфорде. Жили рядом. — Я решила не упоминать наших
Я замолчала, удивляясь, как много и с какой искренностью я рассказала совершенно незнакомому человеку.
— Понимаю. Противоположности притягиваются. Вероника мягче и щедрее, чем вы считаете уместным. Твердость и мягкость, сила и любовь…
Сделав это заключение, Марджери Чайлд как бы поставила точку, поднеся стакан к губам. Я не успела ничего возразить, и она продолжила:
— Это основа наших вечерних циклов. И дневной работы.
— Циклов?
— Эге, я вижу, Вероника многого вам еще не рассказала. Что она говорила?
— Ну… В основном любовь, права женщин…
Марджери рассмеялась.
— Узнаю Веронику. Давайте восполним пробелы. — Она раздавила окурок и тут же закурила следующую сигарету. — Вечерние службы относятся к публичным мероприятиям. Многие из членов нашего сообщества пришли однажды из любопытства и заинтересовались всерьез. Понедельники посвящены общей тематике. Я выступаю на разные темы, иногда читаем Библию, иногда молимся индивидуально или коллективно. Обсуждаются политические темы, злободневные. В понедельник все тихо-мирно. Четверги совершенно иные. — Она замолчала. Воспоминание о четвергах заставило ее глаза потемнеть и вызвало улыбку, мгновенно преобразившую ее лицо, на мгновение сделавшую его прекрасным.
— В четверг я говорю о любви. Набивается полный зал, приходит много мужчин. Субботы посвящены силе, власти, политике. В субботу приходят бойцы.
— Могу себе представить, — проронила я, вспомнив, как «тихо-мирно» проходил ее «семинар» в этот понедельник. — Но ведь есть еще и другие виды деятельности?
— Да, конечно, эти вечера — лишь верхушка айсберга. Мы затрагиваем все, что связано с жизнью женщины. Звучит претенциозно, но не замахнешься — не ударишь. Сейчас мы сконцентрировали усилия в четырех сферах: грамотность, здоровье, безопасность, политическая реформа. Вероника отвечает за чтение. Отлично работает, нельзя не признать. Сейчас у нас обучаются чтению и письму около восьмидесяти женщин.
— И она их всех сама учит? Неудивительно, что Ронни еле на ногах держится.
— Нет-нет. У нас много добровольцев. Вероника координирует их работу, но и сама преподает. То же самое и в других областях. За здоровье у нас отвечают врач и несколько сестер. И не только за здоровье. Например, женщину, страдающую хроническим заболеванием легких, обследует
— Что касается контроля рождаемости, то тут вы рискуете, — вставил я, Могут быть неприятности.
— Уже были. Одна из наших активисток провела неделю за решеткой, так что теперь мы распространяем эти сведения только в устной форме, никаких брошюр. Сейчас, впрочем, становится легче. Доктор Стопе — вы знаете ее, это она написала «Любовь в браке» — собирается открыть специальную клинику. Через месяц планируется ее лекция, можете посетить, если интересуетесь.
Я неопределенно хмыкнула, представив себе реакцию Холмса.
— А безопасность?
— Эта область вычленялась из программы здоровья, развилась и самостоятельную и, надо признать, доставляет нам немало хлопот. У нас имеется убежище для женщин и детей. Женщине без родственников не от кого ожидать помощи, некуда сбежать от мужа-буяна. Полиция в семейные дела не вмешивается. — Голос Марджери не изменился, но глаза, потемнели, на этот раз от гнева. Я сразу обратила внимание на ее сломанный нос. — Дна года назад мы получили по завещанию от одного из наших членов два дома и устроили там убежище, объявив, что даем приют женщинам и их детям.
— Представляю наплыв желающих!
— Убежище — не приют для постоянного проживания. Есть ведь еще работные дома. — Моя собеседница презрительно фыркнула, выразив свое мнение об этих заведениях. — Мы помогаем пострадавшим найти работу и няньку для детей. Входим в контакт с мужем, иногда это дает результаты.
— Вы помогаете только женщинам?
— Только женщинам. Мужчины иногда обращаются, но мы не оставляем их в приюте — кормим и выпроваживаем. У мужчин выбор богаче. Женщинам нужна помощь их сестер. Что меня привлекает в нашей деятельности чуть ли не больше всего, так это то, что здесь вступают в контакт женщины из разных классов общества. Мы видим, что у нас больше общего, чем различий, несмотря на кажущуюся пропасть между богатыми и бедными. Мы близимся к революции в роли женщины в обществе и стремимся к тому, чтобы перемены коснулись всех женщин, как богатых, так и бедных.
— Большинство из тех, кого я видела сегодня, явно к бедным не принадлежат.
Марджери улыбнулась.
— Я обращаюсь ко всем. С одной стороны, мои сестры из самого бедного слоя с их насущными, даже отчаянными нуждами. Эти нужды легче определить: лечение туберкулеза, благотворительные спектакли, теплая одежда для детей. С другой стороны, те, кто сегодня заполнил зал, и те, которые сидели у меня за чаем. Женщины вашего круга, созревшие во время Великой войны, выполнявшие работу, о которой и не слыхивали в детстве. И женщины постарше, управлявшие хозяйством во время войны и увидевшие теперь себя гарпиями и узурпаторами, вытеснившими мужчин с рабочих мест. Моя задача свести их вместе, слить воедино.