Нелинейная зависимость
Шрифт:
Новый план побега засверкал перед его мысленным взором, как граненый алмаз. Этот план был самым лучшим, поскольку не требовал посторонней помощи. Было обидно и стыдно, что, поддавшись страху и отчаянию, Андрей сразу не взялся за его воплощение. Но ничего, сейчас, сейчас.
Андрей снова спустился в яму, позвякивая по полу обрывком цепи, схватил валяющийся огнетушитель.
— Два дня у меня, да? — шептал он, будто разговаривая с невидимым собеседником. — Два дня… Сейчас, сейчас.
Он выбрался наверх, отодвинул диван, поискал, чем можно обмотать руки. Ночная рубашка, грязная и окровавленная,
Ничего подходящего не нашлось. Но это уже не могло остановить Андрея. Несломимая воля к свободе переключила его тело в какой-то иной режим, когда боль уже не страшна, когда она из мучительного страдания превращается лишь в индикацию повреждений. Андрей схватил огнетушитель и, не жалея рук, изо всех сил ударил в стену. Бетон взвыл от напряжения, сверху посыпалась мелкая пыль, а в месте удара осталась небольшая белая точка. Но упругая сталь баллона отскочила от стены, словно мяч, вырывая из ладоней новые куски кожи.
— Нет, так не выдержать. — Андрей зло стиснул зубы, ожидая, когда перед глазами прекратится красно-черное мельтешение. — Надо что-то найти для защиты ладоней.
Он попробовал отодрать часть диванной обивки — не вышло. Он заглянул во все углы и под раковину, внимательно осмотрел яму. Никаких тряпок. Уже совсем отчаявшись, он заглянул внутрь дивана и чуть не взвизгнул от восторга — там лежал полный набор старого постельного белья.
С мастерством милицейской овчарки Андрей зубами разодрал простыню на узкие полосы и обмотал ими руки. Подвижность кистей заметно ухудшилась, но теперь боль при ударах оказалась вполне терпимой.
Размах, удар. Холодный пот на грани болевого шока. Новая белая точка на стене, рядом с предыдущей. Новый поток пыли.
Андрей хотел чихнуть, но обожженное выстрелом горло выпустило из себя лишь резкий выдох. Обмотанные руки при ударе все равно болели невыносимо, но зато металл не рвал кожу.
Размах, удар.
Размах, удар.
Перед глазами пронеслись кадры старинного немого фильма, в котором пролетарий высекал молотом искры из наковальни.
Размах, удар.
С десяток белых точек на стене слились в единое пятно, затем оно углубилось на несколько миллиметров, а часа через полтора появилась едва заметная сетка трещин.
Размах, удар.
За работой голод чувствовался особенно остро, в голове шумело, а тяжелый огнетушитель так и норовил выскочить из онемевших рук. Ладони уже совершенно не ощущали боли, но на запястьях образовались круговые раны от болтающихся при ударе наручников. Они противно саднили, но это было хорошо, поскольку боль удерживала в сознании и не давала расслабиться.
Размах, удар.
Иногда Андрей останавливался, чтобы отдохнуть и послушать окружающее пространство. С одной стороны, оставалась надежда, что кто-нибудь из рабочих пройдет мимо, а с другой — Андрей не хотел, чтобы внезапно приехавший бандит застал его в позе молотобойца. На случай его досрочного появления Андрей разработал специальный план, согласно которому при звуке подъехавшей машины следовало спрятаться в яме, а когда Чуб удивленно туда заглянет — шарахнуть ему в лицо струей из огнетушителя. Этого должно хватить даже на такого здоровяка — моментально обмороженное лицо кого угодно выведет из строя на некоторое время. А там и баллоном по голове можно будет добавить.
Размах, удар.
Сеть трещин расширилась, углубилась, и к полудню из стены выпали первые осколки бетона.
Размах, удар.
Дальше пошло легче. Надорванный ударами в одну точку бетон сдался и начал крошиться. Сначала он выпадал кусками, затем стал слоиться.
Размах, удар.
Андрей остановился и посмотрел на проделанное углубление. Руки бессильно опустились, выронив баллон на пол.
— Вот зараза… — едва не взвыл Андрей, разглядев в бетонном нутре пересечение арматурных штырей.
Арматура была тонкой, миллиметра четыре в диаметре. Но это была арматура. Железо. Баллоном ее не пробить.
— Думаешь, я сдамся? — зло прошипел Андрей. — Ну уж нет. Лучше я сдохну прямо у этой стены!
Он схватил огнетушитель окровавленными руками и снова принялся колотить в стену, расширяя выбоину все больше и больше. Углубить ее он не мог — мешала арматурная сетка, но сидеть без дела его не могла заставить даже неистовая боль в руках.
Но уже часа через два бесполезность этой затеи стала видна окончательно. Андрей расширил выбоину достаточно, чтобы пролезть в нее целиком, но путь к свободе загораживала арматура и второй слой бетона. Андрей представил, как бьет в железные прутья, выкрашивая бетон с той стороны, а затем умирает от голода, глядя на мир через погнутую решетку.
— Нет уж, лучше стена, — присел он на край дивана. Но тут же вскочил, схватил баллон и принялся колотить в стену как сумасшедший.
— Не остановлюсь! — хрипел он. — Не остановлюсь!
Баллон рванулся сильнее обычного и отлетел на диван, Андрей бессильно уперся лбом в стену. Вдруг снаружи явственно послышался шорох шагов. Андрей двумя рывками снова придвинул диван к стене и, вскочив на него, прильнул к отдушине.
По пустырю, совсем рядом с гаражом, шел мужик в измазанных штанах и оранжевой жилетке на голое тело, поигрывая ломиком в правой руке.
— Эй, мужик, — осторожно позвал Андрей. Незнакомец остановился, похмельным взглядом отыскивая источник звука.
— Я здесь, в гараже.
— И чего тебе надо? — поинтересовался мужик.
— Слушай… — Андрей помедлил, подыскивая нужные слова. — Ты не мог бы вызвать ментов?
— Я что, похож на больного? Иди ты знаешь куда?
— Догадываюсь, — не сдавался Андрей. — Ладно, давай я у тебя лом куплю.
— Это казенный. — Мужик задумался, явно прикидывая, сколько запросить с ненормального.
— Я хорошую цену дам. — Андрей решил подогреть назревающий интерес.
— Сколько? — напрямую спросил незнакомец.
— А сколько хочешь?
— Ну, рублей двести, — решил заломить мужик.
— Хорошо. А сотовый телефон за две штуки хочешь?
— Чего? — Рабочий явно не поверил ушам.
— Вот этот. — Андрей нырнул под диван и снова вернулся к отдушине, выставив телефон на обозрение.
— Не врешь?
— Нет. Лом очень нужен. Могу даже с возвратом. Поработаю и оставлю его здесь в траве. Завтра утром возьмешь.