Нелинейная зависимость
Шрифт:
Андрей вздохнул.
Это звучало как оправдание, запоздалое и ненужное. Но Андрей действительно чаще всего встречался с женщинами, в отношении которых жалость, понимание и сочувствие попросту не имели смысла.
«А кто тебе дал право судить?» — мелькнула в голове отчужденная мысль.
Никто и не судил. Андрей просто двигался по накатанной колее — привычная схема знакомства. Если бы знать заранее, что в кабинет явится не женщина, а гений программистской мысли, Андрей бы и связываться не стал! «И не надо было, — шепнул он. — Не только с Аленой. Вообще».
Нельзя было никого обманывать. Ни Алену, ни Пашку, ни Валентина. От вранья не становится лучше, все только затягивается в узел неразрешимых проблем. Не пригласи он Алену на встречу, диск бы остался у нее. И не было бы дурацких Валькиных надежд на премию Скотта, и Андрей бы не попал в аварию. Без аварии не было бы больницы, а без больницы не было бы похищения. Да, трусость всегда порождает вранье. Постоянно. Других причин для обмана вообще не бывает.
Премия Скотта накрылась медным тазом, а премия Нобеля теперь вилами на воде писана. Приедут сейчас бандюки, зажмут яйца в тиски — вот и будет нелинейная зависимость громкости крика от силы зажима. И будет другая зависимость, еще более страшная и позорная — какая-нибудь там «Нелинейная зависимость имени Самохина», или как там они ее назовут.
— Все, треньдец. Вся жизнь прошла зря.
Эта фраза окончательно вернула его к реальности.
Ну а раз жизнь прошла зря, то какого черта за нее цепляться? Ведь если Андрей ничего не расскажет, то зависимость как называлась их с Пашкой именами, так и будет. Пашка и опубликует статью. Так что на фиг. Не узнают бандюки ничего.
Только одна мыслишка не давала покоя. Билась, билась под черепом, порождая новую волну испуга. Но Андрей боялся не смерти. Он еще на войне понял, что каждый человек обладает личным бессмертием, поскольку не может констатировать собственную смерть. Нельзя ведь подумать: «Я умер». Андрей боялся боли. Ее в отличие от собственной смерти человек может осознать во всей полноте. И только он об этом подумал, как через отдушину послышался вой нескольких милицейских сирен.
— Господи… Успели! — не удержался Андрей от возгласа. Сирены сделались тише и почти сразу затерялись в неустанном тарахтении то ли компрессора, то ли старенького экскаватора. Андрей сунул ухо в отдушину, напряженно вытянув шею, но ничего нового не расслышал. Этот наряд явно умчался на другое задание.
Андрей соскочил с дивана и глянул на сотовый телефон. Аппарат выключился окончательно и признаков жизни не подавал.
— Так… — с замиранием сердца протянул Андрей и отшвырнул бесполезное устройство подальше, чтобы случайно не попалось на глаза. — Теперь остается надеяться только на чудо.
Непонятно было, почему вариант с Валентином не сработал. Неужели ради мести Андрею он мог рискнуть сорока миллионами? Не верилось. Может, это не Валентина вина, может, менты поленились, протянули, а то и вообще не взялись за такую мелочь, как украденный сотовый телефон?
Но раз не вышло, нет ни малейшего смысла строить догадки. Надо думать, как можно выбраться собственными силами. И не давать нервам распускаться. Расшалились нервишки, расшалились.
За воротами скрипнули тормоза и мягко хлопнула автомобильная дверца. От неожиданности Андрей вздрогнул. Сердце забилось от нехорошего предчувствия. Когда скрипнул засов и створки ворот приоткрылись, Андрей постарался принять равнодушный вид.
Чуб зашел в гараж, постоял, привыкая к полутьме, затем обошел яму и уселся на диван рядом с Андреем.
— Рассказывай, — хмуро сказал бандит.
— У нас все по-старому, — попробовал отшутиться Андрей. — А ты узнал, о чем меня хотели спросить?
— Узнал.
Андрей прикинул, каким образом можно обмотать цепь вокруг бычьей шеи Чуба. Если бы это вышло…
— Еще меня попросили отбить тебе печень, — буднично сказал Чуб.
— За что? — Андрей обомлел.
— За мою невнимательность. Телефон у тебя оказался. Сотовый. Это плохо. Ты ведь и ментов мог вызвать. Понимаешь, да? Где трубка?
— Я ее выбросил в отдушину, — зачем-то соврал Андрей. — Батарея села.
— Я знаю, что села. Но выбрасывать-то зачем?
— Чтоб ты не нашел.
— Логично, — холодно отметил бандит. — Проверять?
— Как хочешь. — На этот раз пришлось применить все свое актерское мастерство.
Но судя по всему, ничего проверять Чуб не будет. Далеко. Это здесь восемь метров от ворот до стены, а чтобы попасть к отдушине с другой стороны, надо выехать из гаражного кооператива, а потом еще пешочком пройтись.
— Ладно. Все равно она сдохла, — рассудил Чуб. — Да и печень я тебе отбивать не буду. Устал.
— Так какие вопросы? — спросил Андрей, все отчетливее ощущая недоброе.
— Не вопросы. Один только вопрос. Но очень важный. Ты, пожалуйста, мне ответь на него.
— Я отвечу, — согласился Андрей. — Но ты ведь не запомнишь все дословно. Там физика, сложные формулы. Диктофон ты взял?
— Послушай… — По лицу Чуба пробежала тень злости. — Ты надо мной издеваешься, что ли? Совсем за дебила меня держишь?
— Нет, — постарался успокоить его Андрей.
— Ну так закрой хлебало и слушай! — вспылил бандит.
Андрей промолчал, чтобы не злить Чуба еще сильнее.
— Короче, всех интересует только один вопрос: куда ты дел диск бабы-программистки?
— Что? — От удивления Андрей забыл о страхе и вскочил на ноги. — Это она вас прислала?
— Это не твоего ума дело. Понимаешь, да? Где диск?
— Сгорел в машине, когда я в аварию попал.
В следующий миг Андрей понял, что умер. Стало темно и беззвучно, но уже через несколько мгновений тишина сменилась ровным свистом в ушах, а перед глазами проявились дрожащие алые пятна. И тут же боль в носу — свирепая, как стая диких собак.
— У-у-у-у… — застонал Андрей, пытаясь понять, в каком положении он находится.
Оказалось, лежит на бетонном полу в луже собственной крови, ручейком стекающей из носа по щекам.
— Нормально? — заботливо спросил Чуб, потирая костяшки кулака. — Или добавить?
— Нормально. — Андрей выставил перед собой ладонь, словно это могло защитить его от следующего удара.
Удара не было.
Андрей с трудом поднялся, сел на диван и задрал лицо кверху. В горле тут же стало солоно и противно.