Нелинейная зависимость
Шрифт:
— Нормально? — поинтересовался здоровяк.
— Сойдет, — с набитым ртом кивнул Андрей.
— Кстати, меня зовут Чуб.
— Очень приятно, — ответилось по привычке.
Чуб расхохотался, побагровев лицом. Даже слезы выступили в уголках глаз.
— Это тебе сегодня приятно. — Он смахнул слезы свободной рукой, а другой снова принялся раскручивать цепь. — Это у меня сегодня миссия такая приятная. Хавчик тебе привезти, побазарить немного. А вообще, если бы я только языком зарабатывал, мне бы такое тело не прокормить. Понимаешь, да? Мне за другое платят. Кишки там кому-нибудь выпустить, ребра переломать…
«Специально запугивает, сволочь», — пережевывая «Ройял», подумал Андрей.
— Так что ты не думай, на полном пансионе никто тебя здесь держать не будет.
«Ага… Сейчас скажет, чего они от меня хотят».
— Я же сам тебя и убью, — буднично продолжил Чуб. — А потом порублю на части, залью в бетонный куб и продам в качестве стройматериала.
— Но что-то я должен сделать? — Андрей решил сократить устрашающую прелюдию и поскорее услышать главное.
Чуб запнулся, словно неожиданно налетел на невидимую стену, — видимо, он привык до конца договаривать заготовленные шаблоны.
— Что? — спросил он с некоторой растерянностью.
Андрею это понравилось, и он начал закреплять моральное превосходство над противником.
— Послушай, Чуб. — Отложив гамбургер, Андрей вытер губы салфеткой. — Меня бы уже убили, если бы никак не хотели использовать. Понимаешь, да?
Он нарочно передразнил бандита. Ход был рискованный, но вместе с сытостью вернулась решительность, усталость от страха и некоторый боевой кураж. Цепью по голове получать не хотелось, конечно, но Андрей был уверен, что дело до этого не дойдет. По крайней мере, сейчас. У Чуба сегодня действительно другая миссия.
— Ты псих? — вкрадчиво спросил парень. — Не надо меня передразнивать. Я что, похож на дебила?
Так и подмывало сказать правду, но от этого искушения Андрей удержался.
— Нет, ты скажи прямо! — настаивал Чуб. — Похож или нет?
«За язык ловит, сволочь», — подумал Андрей, уже понимая, что это состязание он затеял зря — не выиграть.
— Не похож, — хмуро ответил он.
— Тогда фильтруй базар, — посоветовал Чуб.
— Ты мне хотел сказать, для чего меня сюда посадили, — напомнил Андрей.
— С чего ты взял? — удивился бандит. — Я приехал провести с тобой психологическую подготовку. Накормить, потом напугать до поноса, перестегнуть наручники и посадить на цепь.
— А смысл? — спросил Андрей, уже чувствуя приближение нового приступа страха.
Чуб придвинулся, закрыв собой почти все поле зрения.
— Никакого нет смысла, — охотно пояснил он. — Весь смысл в том, чтобы довести тебя до кондиции, чтобы ты не мог спать, чтобы вздрагивал от каждого звука. Понимаешь, да? Это затем, чтобы ты отвечал не раздумывая, когда придет время задавать вопросы.
— Когда же оно придет?
— Как только перестанешь умничать и хамить и когда из твоей башки окончательно выветрится дурь, будто человек — это звучит гордо. Или то, что все твои университеты стоят хоть чего-нибудь в сравнении с моей подготовкой. Вопросы тебе зададут лишь после того, как ты десять раз повторишь фразу: «Я хуже дерьма», а потом вылижешь мои ботинки. Знаешь почему? Потому что ответы от тебя нужны четкие, внятные и очень искренние. Понимаешь, да? Ты должен искренне хотеть помочь.
— Нет, подожди. — Андрей почувствовал противную испарину на спине. — Я и сейчас готов помочь. Причем с большим удовольствием. У меня нет никаких секретов, спрашивай что захочешь!
— А как я узнаю, что это правда?
— Какой мне смысл врать? Нет, давай я сразу расскажу все, что тебе интересно. Не хочется дольше положенного занимать это помещение.
Чуб посмотрел на него с интересом.
— Ты не дурак, — констатировал он. — Обычно очкарики все тупые, но ты явно из другого теста. Знаешь, что такое страх?
— Знаю, — кивнул Андрей.
— Боишься?
— До усрачки.
— Значит, воевал?
— Стрелял пару раз. Во вторую чеченскую.
— Я тоже, — вздохнул Чуб. — Только в третью.
— Вам горячее пришлось, — посочувствовал Андрей.
— Ты в каких войсках был?
— В мотострелковой дивизии.
— А я в десанте. Копыто мне там прострелили. А так бы прапорщиком остался. — Он подумал и добавил: — Там лучше было, чем здесь.
— Понятней там было, — пожал плечами Андрей.
— Это точно.
— Может, отпустишь?
— Нет. Здесь тебе не там, здесь другие законы. Понимаешь, да? Здесь город. Все мы стали другими. Я уже не тот, что болтался на стропах, и ты уже не салага, бегающий за танком. Ты вот почему очкариком стал?
— Мечта детства, — честно ответил Андрей. — Физика, атомы… Поражало воображение.
— А бабло?
— С этим тоже нормально.
— Знаешь, тебе повезло. — Чуб грустно отвел взгляд. — Даже учитывая то, что сидишь в этом вонючем гараже. Стал кем хотел.
— А тебе что помешало?
— Хрен его знает… Если честно, я с детства ментом хотел быть или военным. Боксом занимался, стрельбой. На войне чувствовал себя как дома. А в седьмом году мне копыто пробили. Война кончилась.
— А в ментовку почему не пошел? Регенератор ведь стали применять с восьмого года.
— Регенератор здесь ни при чем. — В голосе Чуба появилась отчетливая злость, но Андрей понял, что не на него. — Это город. Огни, вывески, бабы, машины клевые. Всего хотелось сразу и много. Какие уж тут мечты… С тобой такого не было?