Нелинейная зависимость

Янковский Дмитрий Валентинович

Сначала его слушали с усмешечками, но чем дальше, тем больший интерес вызывал рассказ Андрея. Иногда парни задавали вопросы или вворачивали комментарии, иногда байкеры удивленно переглядывались, иногда хохотали, девушка взволнованно теребила кисточки волос над ушами.

Андрей старался рассказывать все по порядку, но иногда приходилось возвращаться назад по времени, чтобы восстановить череду параллельных событий. Когда Андрей дошел до заточения в гараже, он размотал повязку на руке и всем показал израненную ладонь.

— Слушай, Бармалей, ты бы снял с него кандалы, — сказал тощий Чоп грузному парню.

Грузный вытянул из кармана огромную связку ключей и одним из них отомкнул наручники. Андрей зажмурился от блаженства.

— Спасибо, — поблагодарил он и продолжил рассказ. Наконец он дошел до бега по ночному лесу, до ночевки в вагоне и до мысли разрезать цепь на наручниках.

— Ну и досталось тебе, мужик, — выдохнул Бармалей, когда Андрей замолчал.

Чоп присвистнул, а девушка уважительно кивнула.

— Кино, — коротко прокомментировала она.

— А это все не вранье? — задумался Бармалей.

— Ты нормальный? — Чоп повертел у виска. — Да такую фигню хрен придумаешь!

— А ты что скажешь, Немой?

Немой начал жестикулировать.

— Он спрашивает, где твой Валька взял такую траву? — перевел Бармалей.

— Не знаю, — честно ответил Андрей. — А что?

— Крутая трава, — ухмыльнулся Чоп. — Немой любит травку.

— Ладно. — Бармалей, видимо, принял окончательное решение. — Надо его провезти в город. Если он сам попрется, то на посту в таком виде его как пить дать загребут.

Немой снова показал что-то руками.

— Да, — ответил на беззвучный вопрос Бармалей. — Без этого тоже не обойдется.

— Вы хотите отвезти меня в город на мотоцикле? — удивился Андрей, срывая с шампура последний кусок мяса. — А как же милиция?

В голове шумело от пива и сытости, в мышцах разлилась уже позабытая сила. Байкеры рассмеялись, Немой с улыбкой сделал несколько жестов.

— Спокуха! — хохотнул Бармалей. — Если город позволит — прорвемся.

— Кто позволит?

— Город, — уже серьезнее ответил Чоп. — В смысле Москва.

Андрей несколько опешил от такой формулировки и перестал жевать. Это было очень похоже на его собственные мысли. Но его возмутило, что кто-то посмел возвести в ранг религии то, что Андрей считал одной из разновидностей суеверия. Каждый знает, что черная кошка не к добру, но никто не принимает этого всерьез. Андрей сглотнул и обвел взглядом байкеров — те вели себя как ни в чем не бывало. Лишь девушка пожала плечами, встретившись глазами с Андреем.

— Ладно, спешить пока некуда, — заключил Бармалей, коротко глянув на Немого. — Надо доесть, допить, и тогда можно трогаться.

Андрею выдали еще один шашлык.

— Отмыть бы его от пыли, — вздохнула девушка. Немой поднял взгляд и сделал несколько жестов.

— Не надо, — покачал головой Бармалей. — Вы здесь посидите, а я похожу поищу кое-что.

— Помочь? — спросил Чоп.

— Нож возьми, — кивнул Бармалей.

Тощий взял нож из сумки на мотоцикле, и они с Бармалеем принялись ходить вокруг вагона. Андрей немного понаблюдал за ними, но шашлык с пивом были гораздо интереснее, и он отвлекся.

— Слушай… — осмелился спросить он у девушки. — Это у вас что, вера такая?

— В смысле? — Она недоуменно подняла рыжеватые брови.

— Ну, про город. Обычно говорят: «Если поможет Господь», а Бармалей сказал: «Если город поможет».

— А город и есть бог. — Девушка безразлично отправила в рот кусок мяса. — Разве ты еще не почувствовал?

— Что я должен был почувствовать? — На душе сделалось как-то тревожно.

— Как город играет с тобой. Как он наказывает или раздает пряники.

— Ты издеваешься? — насторожился Андрей.

— Нет. Отвечаю на твой вопрос. Ты давно живешь в Москве?

— Давно.

— Тогда не мог не заметить. Просто объясняешь происходящее другими причинами. Многие боятся посмотреть правде в глаза, но от этого никому не становится легче. Зато, если знать правду, можно избежать очень многих ошибок.

— Это чушь. Нормальное объяснение может дать только наука, — возразил Андрей, отпив из бутылки. — А то, что ты говоришь, называется космологическим верованием. В Древней Руси считалось, что молнии мечет Перун, а полинезийцы уверены, будто по вечерам Великий Змей пожирает солнце. Но ни мольбы Перуну, ни уговоры Великого Змея не могли предотвратить грозу или ночь.

— А наука может? — усмехнулась девушка, открывая еще одну бутылку.

Андрей коротко пожал плечами:

— Пока нет. Но все, что ты имеешь, сделано наукой. Она сначала узнает истинные причины вещей, а затем учится их использовать. Не узнав одного, не сделаешь и другого. Громоотвод, кстати, работает по физическим принципам.

— Самое лучшее, что у меня есть, сделано не наукой. Это уж точно.

— А пиво? — улыбнулся Андрей. — Мотоциклы, одежда твоя замечательная.

— Это не лучшее, — разжевывая мясо, отмахнулась девушка. — Это меняется со временем. Сначала были свечки, потом лампочки. А что изменилось?

— Жизнь сделалась лучше.

— Разве от этого?

— Без этого тоже нельзя, — уверенно кивнул Андрей. — Ты же не предлагаешь вернуться в пещеры?

— Глупо предлагать то, чего нельзя сделать. Город уже не отпустит нас ни в пещеры, ни в лес. Он изменил нас.

— Людей?

— Да.

— Нет. — Андрей доел шашлык и отложил шампур. — Физически мы не изменились ничуть. Или ты считаешь иначе?

— Считаю. — Девушка говорила спокойно, не скрывая ноток легкого безразличия. — Знаешь, чем город отличается от деревни?