Нелюди, противостояние III. Остров
Шрифт:
Ксения, кивая головой сквозь внезапно подступившую мигрень связывала всё услышанное не с событиями сухо изложенными в папке, а почему-то с собственным «внезапным выздоровлением» «стремительным восстановлением в должности и принятием на работу… под личную ответственность майора Кочубея…»
«В таких делах без личных интересов вряд ли обходятся. Но даже если дело касается непосредственно родственников пропавших, то уж без меня то, без «бывшей сумасшедшей особистки» вполне могли бы и сами справиться… Зачем я?! Интуиция жертвы, пережившей аналогичное насилие? Как там охарактеризовал когда-то мои способности Вяземский?..»
Ксения оглядела коллег. На их лицах застыли маски понимания и сочувствия словно они мыслили вместе с ней. Понятно, что выудить что-то стоящее из этих кивающих голов с адаптирующейся под ситуацию мимикой лиц вряд ли что-то получится, она, покусав губы снова погрузилась в изучение дела.
Список пассажиров прогулочного теплохода был не полным. Из почти сотни человек шестнадцать членов команды. Документы написаны тремя разными почерками. Последние страницы дела не совпадают по нумерации. А один из протоколов просто оборван на перечислении родственников Деева.
«Ну и как со всем этим работать?!»
Ксения, подняв голову снова оглядела офицеров. Вопросительные взгляды застыли на лицах сменивших позы коллег. Она поняла, что произнесла это в слух.
«Надо себя контролировать, а то еще ляпну, что-то, то что в «буйной» моей голове!»
Напряжение в кабинете после ее вопроса развеял всё тот же Кочубей. Он стремительно вошёл в распахнутую им дверь, морща лицо видя, как меняются позы и лица мужской части его подчиненных. Это вызвало неосознанную улыбку на лице Ксении.
В руках Кочубея большая стопка папок. Он, рассыпая ее звучно бросает на свой стол. Ксения задерживает взгляд на его руках. На красивых мужских руках. Двойственные чувства при виде этих сильных рук вызывают поток мурашек под ее одеждой. Она краснея отводит взгляд.
– Вот разбирайте! – Кочубей садится на край стола повернувшись спиной и глядя в окно. – Дела пришедшие по запросу на наших пассажиров. Не все… что-то ещё в пути. На первый взгляд наших клиентов там нет, но… некоторые биографии даже партийных работников, кажется, что называется «с душком» …
Соловьёв и Малинин подошли к столу Кочубея приступая к выборочному разбору папок.
– А личные дела команды? – Ксения вопросом привлекла к себе внимания майора отвлекая его от ежедневного наблюдения за медленным засыханием ветки дуба, а с ней и «умиранием» листвы.
– Абаков! – Кочубей только на секунду задержал взгляд на Ксении. – Отправь запрос на материалы, озвученные Епифанцевой.
Очевидно было, что мысли майора сейчас далеки от работы. Что-то очень сильно тревожило его. И это отражалось в его глазах.
– Есть… -Абаков неуверенный в необходимости полученного распоряжения, переводя взгляд с майора на Ксению вышел из кабинета.
– Изучив дела, – Кочубей вздохнул, бросив взгляд в открытое окно встал и тоже направился к двери, – обменяйтесь, я хочу знать мнение каждого из вас, как показывает практика – кто-то может заметить то, что пропустил его товарищ…
На секунду замерев их начальник вышел, снимая всеобщее напряжение в кабинете. Соловьев услужливо положил перед Ксенией пачку дел. Она благодарно улыбнувшись открыла первую из них.
*
В лагере именно после побега Деева с Веткиным месячной давности и произошел раскол: одна группа симпатизировала представительнице «наркомовских работников». Другая часть склоняясь в сторонку бывшего военного видя в нем ярко выраженные качества лидера, а главное – опыт выживания в критических условиях, что не маловажно в сложившейся ситуации. Были и нейтральные. Но это было вопрос времени – какую-то из сторон не определившимся принять, так или иначе пришлось бы.
Времени хватало на исследования окрестностей лагеря и самого острова. «Вылазки» несмотря на ещё недавние пропажи людей и смерти четы Измайловых (Вадим не оправился от потрясения после смерти жены, видимо не выдержало сердце) делались регулярные. Под ехидные замечания Агнессы Францевны новых тактических вводных – исследовали местность постепенно: небольшие участки территории и большими группами мужчин.
Пока снаряжали очередную «компанию» для похода в лес, чрезмерно активные комсомолки обнаружили новую странность и опять на погосте. Недовольство Агнессы Францевны посещениями заброшенного мрачного места казалось только подталкивало активисток к продолжению изучений кладбища. Запретной плод – действительно сладок.
В один из вечеров бурятка и москвичка вернулись с широко распахнутыми глазами с испуганными лицами и прочими невербальными признаками людей, переживших что-то страшное.
– Что?! – Мария поднялась к ним навстречу.
– Могилы… – с дрожью проговорила кроткая Баяма, принимая кружку с водой, но еще не способная пить.
Фыркнула Агнесса Францевна, но никто не обратил на это внимания, все присутствующие были полностью поглощенны стрессовым состоянием девушек.
– Что с ними? – Продолжила Мария.
Ей ответила Баулина, отпившая несколько глотков воды стуча зуба об металл кружки.
– Они раскопаны… – она выпила залпом остатки воды и вновь застучала уже о пустую не убранную изо рта кружку.
– Все? – Усмехнулась Агнесса Францевна вызывая недоумения у остальных женщин, – она занималась прической в самом светлом углу помещения с миниатюрным кусочком зеркала в руке. – Но это же не захоронение древних царских династий, – делала она выводы в слух, словно, не принимая участия в диалоге, – что могло бы вскружить головы вандалам-расхитителям гробниц. Захоронены крестьяне, беглые заключенные, максимум представители рабочего класса. И скорее всего…, – она вытащила заколку из угла рта и вставила ее в волосы, – раскопали могилы звери, голодные дикие звери.