Нелюди, противостояние III. Остров
Шрифт:
Ей помогают подняться и сесть на стул, в нос противно бьет запах нашатырного спирта. Затем ее заставляют пить жгучую жидкость, от которой внутри становится горячо и по всему телу катится волна расслабляющего тепла… она успокаивается в повторяющихся редких всхлипываниях.
– Может быть ещё? – Лицо Кочубея оказалось рядом, его глаз дернулся в тике, хотя может это всё ещё прыгала «картинка» ее визуального восприятия.
– Нет… спасибо, достаточно… – Ксения, сев ровнее стыдливо одёрнула задравшуюся на коленях юбку. Поправила волосы. Вытерла мокрые глаза чужим носовым платком, неизвестно
– Выйди сержант! Давай всё потом… – Кочубей крикнул мявшемуся в дверях молодому парню в новой нескладно сидящей на нем форме, и добавил, поймав направление взгляда Ксении заметив, как она поджимает ноги убирая их под стул, – Игорь, давай и ты сходи, займись там чем-нибудь… дело по Федотовой что ли, доведи до ума, подшей....
Вышел и смущающий Ксению офицер, оставляя их одних. Кочубей открыл окно шире за которым уныло свисали листья дуба рано-не по сезону желтеющие красивым орнаментом.
– Извините Ксения Павловна, за этот жёсткий и возможно глупый эксперимент, но… – Кочубей поставил перед ней кружку с дымящимся чаем, блюдце с нарезанным лимоном, вазочку с конфетами и печеньем, – но это было необходимо…
– Кто он, Иван?.. – Она, справляясь окончательно с дыханьем потрогала печенье, затем конфету, словно сладости были не настоящие.
– Алексеевич, – напомнил ей Кочубей, – да вы ешьте, не стесняйтесь и лимон кладите, вам это сейчас необходимо… вон бледная какая…
И он накапал из красивой бутылки в ее чай коричневой жидкости.
– Пейте, полезнее любого лекарства будет…
Чай не обжог, словно подготовленный ждал момента потребления человеческим организмом. Вторая волна тепла и спокойствия пробежала по телу Ксении. Она вздохнула глубоко и появилось желание закрыть глаза и насладиться этим моментом. Но голос собеседника подавил это желание.
– Он, Ксения Павловна, подозреваемый в нескольких страшных преступлениях, – красивые руки Кочубея, лежащие на столе перед ним сложенные в замок «играли» пальцами сжимаясь и разжимаясь, – не признающий вины, четко выстроивший свои показания в защиту, и не хватка доказательств по его делу… вынудили нас…
– Издеваться над больной и неоднократно пережившей насилие женщиной?.. – Ксения подавила смешок, вырвавшийся из нее не произвольно со «спавшим» внутри после стресса остаточным спазмом. – Хороши же методы вашей работы товарищ?..
– Майор…
– Товарищ майор. – Она закусила печеньем накатившую на неё волну тоски и одиночества потерянной маленькой девочки в огромном и ужасном мире. – А я как… часть этой пафосной постановки … и сыгравшая свою роль, сейчас отправлюсь обратно в клинику…, да?
– Нет. – Прокашлялся Кочубей, – Подозреваемый кстати, сейчас даёт показания, если вам это интересно…. – он звучно – со свистом вздохнул глубоко и выдохнул, – А это потрясение, испытанное вами так же было необходимо с медицинской точки зрения… Сказать больше – эксперимент направлен больше на проверку вашей стресс устойчивости в экстренной ситуации, профпригодности, если хотите… – он встал, потирая руки, – маниакальной интуиции, что ли… ну конечно, с позиции охотника за лицами с патологий, – Кочубей словно стыдясь чего-то спрятал руки, прокашлялся и достав из ящика стола папиросы положил перед ней, – не хотите?..
Ксения вспомнила голову кружащие ощущения от пагубной привычки, улыбнулась самой зависимости от табака в прошлом. Она реально почувствовала горечь его вкуса. И рука сама потянулась к пачке.
– Нет, спасибо… – Ее ответ противоречил желаниям и она, вытащив папиросу из пачки размяв пальцами привычными движениями понюхав табак вспомнила свою первую папиросу в первые панические дни войны. – Воздержусь, слишком много всего навалилась в один день. Так что будет со мной, Иван… Алексеевич?
– Вы Ксения Павловна, как я и сказал ранее – будете восстановлены в звании, – Кочубей рассматривал ее с интересом – сбившиеся и толком не уложенные волосы, светящиеся после стресса жизнью глаза, бледную кожу, не тронутую загаром за долгие годы, проведенные в клинике, – займетесь работой в особом отделе МВД, пока в роли консультанта, ну а там посмотрим…
– То есть… никого не смутит, что проведшая долгое время в сумасшедшем доме женщина, – Она улыбнулась прыгнувшему и раскачавшему ветку дуба воробью в открытом окне, – займётся сложной работой на должности где ответственность за ее действия равносильна ответственности за человеческие жизни?
– Для сумасшедшей, Ксения Павловна…– Кочубей закурил сам и судя по реакции делал это крайне редко, отошёл к окну вспугивая начавшего чирикать воробья, – слишком ясно выражаете свои мысли и строите предложения, как будто и не было этого долгого и тяжелого медикаментозного лечения от психического недуга. А о вашей реакции в экстремальной ситуации я вообще промолчу….
– А может… и не было никакого недуга? – Ксения, не выдержав долго чиркая спичкой прикурила папиросу, затянулась глубоко закрывая глаза, выдохнула – может была насильственная моральная пытка, официально разрешённая, такое знаете медленное осознанное убийство и всё из-за…
– Достаточно Ксения Павловна! – громко ступая Кочубей перебил ее заставляя вздрогнув открыть глаза со злостью затушил свой окурок в пепельнице. – Давайте не будем усложнять и без того сложную ситуацию с вашим делом, вашим диагнозом и вашим же положением в советском гражданском обществе. Вам представилась возможность реабилитации с приношением пользы стране, которая… готова закрыть глаза на многое…
– Закрыть глаза?.. – Ксения рассмеялась и оттолкнув от себя со злостью вазочку со сладостями, словно это было неприемлемое ею, предложение родной страны, – закрыть глаза на мое содержание в клинике в условиях схожими с тюремными, закрыть глаза на издевательства?.. закрыть глаза…
Она, распаляясь в гневе подбирая нужные слова, задыхалась. Кочубей неожиданно быстро оказался возле стола напротив нее, склонился заставляя ее замереть.
– Скажите просто: вы согласны, помочь!? – Он смотрел, не мигая в ее глаза и Ксении стало страшно, сердце заколотилось громко, ком перекрывающий свободное дыхание подкатил к горлу, полость рта высохла. – Если нет, можете убираться восвояси, но не думаю, что терапия клиники принесет вам пользу, там вы обречены на «продолжительное тихое насилие и официально разрешенную пытку» о которой вы здесь недавно говорили…