Немец
Шрифт:
Ральф прогнал печальные мысли, сосредоточившись на воспоминаниях о доме. Откуда-то вновь появилась флажка со шнапсом, еще душистей и крепче.
— Австрийский шнапс, — прошептал Отто, опрокинув с полкружки зелья. — Что может быть лучше?
— Ну, есть другие, не хуже, — сказал Ральф, протягивая руку к фляжке.
Отто взял кусок сала, отправил его в рот.
— Есть, — ответил он, облизывая пальцы. — Пробовал много. Но этот… Привкус медовый.
Состав прибыл в Гданьск, на бывшую так называемую «свободную, независимую территорию» согласно позорному для
— Смотри, вон тот эсэсман очень похож на пропавшего парня, — прошептал Ральф, указывая на автоматчика, розовощекого и долговязого. Тот действительно чем-то напоминал Айнцеля.
— Мне тоже не дает покоя эпизод с парнишкой. Жалко его…
— Эй, тихо там, — прикрикнул офицер, — слушать внимательно господина полковника!
Маленький полковник сделал шаг к строю, помедлил немного, оглядывая следующих домой счастливчиков, и заговорил. Голос у него оказался на удивление сильным. С каждым его словом строй сжимался, а лица из счастливых становились напряженными.
— Солдаты! Всем вам выпала большая честь оказаться в числе тех, кому командование в это непростое время предоставило отпуск. Вы заслужили его потом и кровью. И потому мне очень тяжело говорить то, что я обязан вам сказать. Солдаты! Друзья… настало время вновь показать большевикам, на что способна великая армия Германии. Фюрер приказывает нам развивать наступление на богатые районы советского юга и юго-запада. Для того, чтобы сломить многочисленные большевистские орды, мы должны все как один, без исключения, снова встать в строй и послужить рейху, послужить нашим семьям. Я знаю, вам сейчас очень тяжело. Но помните, только победа окончательно вернет нас нашим родным. Вернет не на неделю, а навсегда!
Над перроном воцарилась гнетущая тишина. Тоска и печаль, разочарование и обида витали в воздухе. Еще минуту назад солдаты предвкушали встречу с родными, любимыми. И вот теперь предстояло забыть о столь желанных прелестях мирной тыловой жизни. Все понимали, что завтра их ждут не объятия любимых и не кружка холодного пива, а грязный окоп и железные «сувениры» от врага. А ведь они знали, что для многих из тех, кто слушал сейчас полковника, прерванный отпуск был последней возможностью увидеть близких.
Полковник старался подпустить сочувствия в голосе. Ему это удавалось, потому что смотреть без сожаления на понурые, застывшие в печальном изумлении лица было невозможно.
Строй зашевелился. Ральфу показалось, что за его спиной кто-то тихо всхлипнул. Пожилой солдат чуть слышно ругался на чем свет стоит:
— Вот дерьмо! Совсем начальство сошло с ума! Пусть бы сами подставляли противнику голую жопу…
Между тем, полковник продолжал:
— Получен приказ всем отпускникам
По прошествии нескольких дней Ральф и Отто вновь предстали перед своим командиром.
— У нас есть еще три-четыре дня, прежде чем отправят на юг. Мюллер, вы еще хотите повидаться с русской девушкой в Хизне? Я бы вам советовал воспользоваться этой возможностью. Тем более, вы все еще официально в отпуске. Можете взять с собой Шульца, если он согласен вас сопровождать.
— Я согласен, господин капитан! — воскликнул Отто.
— Тогда отправляйтесь. Но будьте начеку, не попадитесь партизанам.
«Сама судьба хочет, чтобы я вновь оказался в деревне и откопал этот ящик», — размышлял Ральф, возвращаясь в казарму.
— Ну так давай откопаем! — Отто хлопнул товарища по плечу.
— Я что-то сказал сейчас? — уставился на него Ральф.
— Ты сказал, что сама судьба хочет, чтобы мы откопали ящик.
— Здорово. А мне показалось, я только подумал об этом…
— Как будем добираться до деревни?
— Надо пойти к русским, которые служат в полиции. Они стоят около Зикеево и еще в деревне Дынное. Может, кто-то из них поедет в ту сторону и нас захватит.
— Что-то мне не хочется ехать в обществе этих ребят. Ты знаешь, что они создали карательный батальон и своих же грабят и расстреливают?
— Знаю, конечно, но ведь у них наши командиры?
— А что это меняет? Кого назначают ими командовать, ты знаешь? Да я бы с такими командирами даже в отхожее место не пошел. Ладно, выхода и правда нет, все равно надо добираться, хотя бы на попутных машинах. Ты хорошо запомнил место?
— Найду с закрытыми глазами. Главное — выехать на ту самую дорогу, где меня подобрали раненого.
Ральф и Отто ехали в небольшом обозе в обществе полицейских. Один из них, добродушный белобрысый паренек, направлялся в деревню Новое Село на побывку. В дорогу ему выдали хлеб, полкило маргарина и немного колбасы. Русский угостил хлебом Отто и Ральфа. Общаться приходилось с помощью языка жестов, потому что парень совсем не говорил по-немецки.
Недалеко от деревни Крисаново-Пятница друзья покинули обоз. Несмотря на то, что они выехали из Зикеево на рассвете, дорога заняла целый день. Частые остановки, непролазные лужи, то и дело преграждающие путь, мешали нормальному продвижению колонны. И все же к пяти часам вечера, преодолев около шестидесяти километров, причем, из них около шести — пешком, Ральф и Отто добрались до цели.
Следов Грубера и Зигфрида они не нашли. Скорее всего, парней давно похоронили. Ральф действительно сразу отыскал место, где зарыт ящик, и работа закипела. Земля уже давно оттаяла и поддавалась легко, но копать полутораметровую яму с помощью одних саперных лопаток было чрезвычайно утомительно. Через час работы друзья сбросили с себя верхнюю одежду, через два часа — рубашки. Спустя три часа стало понятно, что до темноты не управиться. Между тем, бросать начатое дело было поздно. Они старались изо всех сил, позволяя себе лишь короткие передышки.