Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-1944 гг.)

Коллектив авторов

Немецко-фашистские захватчики чувствовали себя в непокоренном городе как на пороховой бочке. Они превратили Минск в укрепленный лагерь. На перекрестках улиц были построены казематы из камня и бетона с пулеметными и артиллерийскими гнездами. Занятые оккупантами здания были огорожены высоким забором из колючей проволоки, окна заложены кирпичами, в них были устроены бойницы для пулеметов и автоматов. Днем и ночью город усиленно охранялся большими нарядами войск СС. Однако это не спасло оккупантов от мести народа.

Минскими партизанами был уничтожен бургомистр Ивановский, редактор фашистской газеты Козловский, немецкий шпион Фабиан Акинчиц; две минские девушки убили крупного немецкого разведчика барона фон Файта. Руками минских партизан был убит и Вильгельм Кубе.

Немецкий генерал Шверлинг в 1943 г., выступая на немецком кладбище в Минске, на похоронах убитых немецких чиновников, указывал, что на этом кладбище уже похоронено 1600 немцев, погибших от рук партизан.

Бригадный генерал английской армии Диксон и д-р Гейлбрунн в изданной ими в 1954 г. книге «Коммунистические партизанские действия» считают, что нацисты во многом «ошиблись» в борьбе с партизанами и считают необходимым «извлечь уроки из ошибок нацистов». Они ратуют за «завоевание политической поддержки со стороны народов» К Английским авторам вторит американский майор Эдгар Хауэлл. Он пишет: «Сила сопротивления населения стала бы исчезать с момента, когда каждый русский убедился бы в том, что Германия предлагает ему лучшую жизнь, чем она была возможной при советском режиме»³¹³².

Но может ли завоеватель в одно и то же время угнетать народ и пользоваться его активной поддержкой? Конечно, нет. Не так уж просты были нацистские политики, как это кажется их современным буржуазным критикам.

На протяжении трех лет оккупации Белоруссии, на разных этапах своего хозяйничанья нацисты пытались различными методами добиться покорности народа. Вначале они, рассчитывая на успех молниеносной войны, вели ничем не прикрытую политику истребления советского народа. Все их приказы и распоряжения были полны угроз: «расстрелять», «повесить», «сжечь», «уничтожить» и т. д. И гитлеровские временщики в Белоруссии расстреливали, вешали, жгли, истребляли, грабили и стирали с лица земли целые деревни и города, при этом нисколько не скрывая своих варварских истребительных целей. Но примерно через год, потерпев ряд поражений на Восточном фронте и встретив серьезное сопротивление советского народа в своем тылу, нацисты стали более осмотрительными. Аресты советских людей они и теперь осуществляли не реже, но делали это тайно, по ночам. При облавах и обысках они всегда старались подчеркнуть, что арестовывают лишь коммунистов, а граждан, стоящих вне политики, якобы не трогают. Более того, во многих случаях оккупанты начали проводить собрания жителей, на которых нацистские пропагандисты пытались разъяснить, что германские власти не только не поощряют грабежи и убийства мирных жителей, но и строго это запрещают.

В борьбе с партизанами гитлеровцы пытались подкупить население льготами по налогам, освобождением от принудительных работ, обещанием дать землю, деньги. Но население хорошо изучило подлые повадки оккупантов и не реагировало на эти посулы.

Вначале гитлеровцы считали, что белорусы не способны к активному сопротивлению оккупантам. Немецкая фашистская газета «Берлинер берзенцейтунг» 22 июля 1942 г. писала, что «белорусы не проявили никаких государственных способностей, которые могли бы противостоять воле завоевателей. Они лишены твердости, честолюбия и энергии, всегда были пассивным объектом в борьбе окружающих великих народов». Но вскоре захватчики убедились в обратном.

Нацистский министр оккупированных территорий Розенберг в одном из своих выступлений сказал, что «в результате 23-летнего господства большевиков население Белоруссии в такой мере заражено большевистским мировоззрением, что для местного самоуправления не имеется ни организационных, ни персональных условий», что «позитивных элементов, на которые можно было бы опереться, в Белоруссии не обнаружено». Жизнь подтвердила ненависть белорусского народа к нацистам. Не найдя поддержки в народе, оккупанты привлекли к политическому управлению Белоруссией буржуазных националистов, которые и стали участниками ряда искусственно созданных фашистских националистических организаций.

22 октября 1941 г. в Минске была создана «Белорусская народная самопомощь» (БНС). Еще задолго до вероломного нападения на Советский Союз немецкие фашисты собрали остатки белорусской бело эмигрантщины и подготовили из них группу шпионов и диверсантов. Эти люди и составили ядро БНС, которая явилась ответвлением подобной организации, уже существовавшей в Германии.

Во главе БНС в Минске был поставлен гитлеровский агент И. Ермачейко. По замыслу нацистов, БНС должна была вовлечь в орбиту своего влияния известные круги местного белорусского населения и тем самым образовать для немцев опору в народе. Но БНС ни в какой мере этой задачи не выполнила.

Генеральный комиссар Кубе 29 июня 1942 г. обратился к Ермаченко с публичным письмом, содержавшим предложение об «установлении тесного содружества немецких оккупационных властей с честным белорусским населением» Г Предлагая БНС выделить по одному в главный комиссариат и гебитскомиссариаты и по три человека в некоторые отделы главного управления (политики, пропаганды и школы), Кубе надеялся с их помощью создать националистические «подполки» оккупационного режима. Он рассчитывал также привлечь белорусских националистов к борьбе с партизанами. Но, несмотря на то что фашистские лакеи— националисты в своих газетенках до хрипоты призывали белорусов вступать в полицейские отряды для борьбы с партизанами, воз не двигался с места. «Вольный корпус самообороны» так и не был создан.

Разуверившись в возможности какого бы то ни было «добровольного сотрудничества» с населением, гитлеровцы широко прибегли к насильственной мобилизации белорусов в корпус «самообороны» и в местные полицейские гарнизоны. Оккупанты посылали мобилизуемым мужчинам через полицию извещения о «добровольной явке». Такие мобилизации были проведены в Чечерском, Кормянском, Светиловичском и других районах Белоруссии. Тех, кто уклонялся от явки, гитлеровцы мобилизовывали силой.

Но искусственно сколоченные полицейские формирования были непрочными. При первом же соприкосновении с партизанами они распадались. Многие силой навербованные полицейские переходили с оружием на сторону партизан.

Таким образом, все попытки оккупантов мобилизовать белорусов в немецко-фашистскую «самооборону» и использовать их для борьбы с народными мстителями— партизанами потерпели полное крушение.

Потерпевшая неудачу БНС в июле 1943 г. была реорганизована гитлеровцами в «Белорусскую само- ³³ помощь» (БСП) —с еще более урезанными политическими правами. Вместо Ермаченко во главе новой организации был поставлен гитлеровский агент Соболевский. Но и эта подновленная фашистская организация не сыграла сколько-нибудь заметной роли.

Провокационные политические цели преследовало и создание молодежной фашистской националистической организации. 22 июня 1943 г. (обратим внимание на то обстоятельство, что это произошло через два года со дня вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз) генеральный комиссар Кубе собрал в Минском городском театре своих чиновников и некоторую часть местных жителей и объявил, что с позволения Розенберга создается «Союз белорусской молодежи» (СБМ). Во главе этой организации нацистами был поставлен некий М. Ганько. Устав СБМ, опубликованный в печати, так определял цели этого союза: «Отрыв белорусской молодежи от Востока и приобщение ее к арийскому Западу». В члены СБМ по уставу принималась только белорусская молодежь в возрасте от 10 до 20 лет.