Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-1944 гг.)
Шрифт:
Только полное непонимание этого факта буржуазными историками могло породить их легковесные замечания по поводу, как они пишут, «патологической политики» Гитлера. В ряде вышедших на Западе книг по истории второй мировой войны нередко можно встретить высказывания, которые звучат как упреки по адресу Гитлера за то, что он не проводил другой, более «гибкой» политики на оккупированных советских территориях, в особенности на Украине.
Следует сказать, что эта проблема не давала покоя самому Гитлеру задолго до его буржуазных «критиков». И как раз отказ Гитлера от попыток изменить оккупационную политику на Украине, о причинах которого— мы увидим это дальше — он говорил своим приближенным вполне откровенно, еще раз показывает безнадежность мечтаний
19 мая 1943 г. в ставке Гитлера возле Винницы состоялось специальное совещание, посвященное проблеме германской политики в отношении Украины. В совещании участвовали Гитлер, Борман, Розенберг и Кох.
Между Розенбергом и Кохом, этими высокопоставленными фашистскими палачами, оставившими после себя кровавый след на Украине, непрерывно шла междоусобная борьба. Украина была самой большой и самой богатой частью временной добычи гитлеровцев на востоке. Розенберг и Кох боролись за власть над этой добычей и за то влияние в фашистской иерархии, которую она давала. Несмотря на то что формально Розенберг был начальником Коха, преимущество все время оставалось на стороне последнего, потому что его поддерживали Геринг, Гиммлер, Борман и сам Гитлер, и фактически Кох не зависел от Розенберга.
Кох олицетворял собой самую грубую и зверскую форму фашистской диктатуры. Своим подчиненным он постоянно твердил, что судьба украинцев—быть рабами немцев и поэтому все те, кто будет представлять даже потенциальную угрозу для господства оккупантов на Украине, должны физически уничтожаться. Главное место среди враждебных оккупантам сил, по мнению Гитлера и Коха, занимала советская интеллигенция, и поэтому она первая подлежала уничтожению. Гитлеровский сатрап не делал секрета из этих взглядов, да их и нельзя было утаить, ибо они воплощались в конкретных действиях оккупационных властей. Кох решительно отбрасывал идею создания какого-либо политического органа даже из самых преданных гитлеровцам изменников украинского народа, потому что это означало бы признание их хоть и неравноправными, но все же партнерами в политике.
Документы свидетельствуют, что отношение Розенберга к Украине не отличалось от взглядов Коха по существу. Он выступал только против тактики Коха. «Если Розенберг и возражал иногда против действий Коха,— указывал на Нюрнбергском процессе главный обвинитель от СССР Р. А. Руденко,—то только ш> тому, что боялся преждевременной огласки, боялся, что беспримерное издевательство Коха над украинским народом вызовет усиление движения Сопротивления» К Поэтому Розенберг считал необходимым проводить оккупационную политику на Украине более замаскированными методами, не раскрывать ее настоящих целей, чтобы этим облегчить их осуществление. Поражения фашистской армии на советско-германском фронте вынудили Розенберга также вернуться к его собственной старой идее об использовании в тех же целях украинских националистов.
Катастрофическое ухудшение положения оккупационной власти на Украине в результате развития партизанского движения вынудило Розенберга в течение апреля 1943 г. дважды поднимать перед Гитлером вопрос об отстранении Коха от обязанностей рейхскомиссара Украины. «Фюрер» оставил эти просьбы без ответа, а во время встречи с обоими соперниками 19 мая 1943 г. он во всем поддержал Коха.
Продовольствие и рабочую силу с Украины можно получить, только применяя беспощадное насилие и расстрелы, подчеркнул Гитлер, одобряя террористическую политику Коха. Он отбросил, как абсолютно нереальные, самые основные расчеты Розенберга на использование украинского народа против русского. «Украинцы и великороссы,— разъяснял «фюрер» своему главному специалисту по национальному вопросу,— не противостоят друг другу; как раз наоборот — Украина является колыбелью России...»3738 Смысл дальнейших его высказываний сводился к тому, что украинцы никогда не пойдут на разрыв с русским народом. Нельзя не признать, что в данном случае Гитлер правильно оценил ситуацию.
К тому же Гитлер был убежден — и с полным на то основанием,— что украинские националисты не имеют поддержки в народе. Это убеждение, которое сложилось у него уже в довоенное время, еще больше укрепилось под впечатлением широчайшего размаха народного партизанского движения на Украине, направленного не только против нацистских захватчиков, но и против националистов.
Только «слабые генералы», саркастически говорил Гитлер 19 мая 1943 г., могут надеяться, что изменение германской политики повернет положение на Украине в пользу немцев. Однако Гитлеру вскоре пришлось возвратиться к этому вопросу, и именно потому, что посеянные Розенбергом надежды дали пышные всходы среди фашистского генералитета.
1 июля 1943 г. в гитлеровской ставке состоялось совещание командующих группами армий — высшего звена фашистского генералитета. Обсуждалось предстоящее наступление на Курской дуге. Гитлеровские генералы и фельдмаршалы уже утратили иллюзии о близости победы над Советским Союзом. Возможность победы даже не обсуждалась на совещании. Все это представляло собой резкий контраст с планами фашистского командования в предыдущие годы и было молчаливым признанием того факта, что Германия не имеет сил выиграть войну. Перспектива возможного поражения заставляла немецких генералов снова и снова обращаться к мысли о необходимости какими-то политическими мерами укрепить положение своей ослабленной армии и цепляться даже за фантастическую идею Розенберга использовать Украину против России.
Именно поэтому Гитлер в своей речи подробно остановился на предложениях изменить политику в отношении Украины, чтобы показать полнейшую беспочвенность надежд на какой-либо выигрыш для Германии от этого. «Не следует,— говорил он,— допускать, чтобы возникло такое направление мыслей: может случиться, что наши дела пойдут плохо; тогда все, что нам нужно будет сделать,— это создать украинское государство; тогда все будет хорошо; тогда мы получим миллион солдат. Мы не получили абсолютно ничего, ни одного человека» К
В этом и заключалась главная причина отказа фашистского руководства от попытки изменением политики в отношении Украины кардинально укрепить свое общее военно-политическое положение.
Это был вынужденный отказ. Из цитированных слов Гитлера видно, что в отличие от Коха он не от- 39 брасывал предложение опереться на каких-нибудь коллаборационистов на Украине. Использование местных Квислингов было азбукой гитлеровской политики во всех оккупированных капиталистических странах Европы. Там оно приносило реальные политические выгоды оккупантам. На Украине положение было иным. Украинские националисты, из числа которых только и можно было навербовать квислингов, не имели поддержки в народе. Буржуазный национализм не имел специальной базы на украинской территории. Поэтому опора на националистических предателей, которые охотно соглашались служить оккупантам, не могла принести последним политический выигрыш, привлечь многомиллионное население Украины на сторону нацистской Германии.
Оккупационный режим на Украине держался исключительно на грубом военном насилии, на неограниченном терроре. Провозглашение марионеточного буржуазно-националистического правительства неизбежно привело бы к ослаблению такого режима. Оно содействовало бы еще большему подъему народного сопротивления оккупантам, усилению партизанской войны против гитлеровских захватчиков. Это был бы политический и военный проигрыш для оккупантов. Политический баланс этих расчетов был отрицательным для Германии. Именно эти соображения и вынудили фашистское руководство окончательно отказаться от предложения Розенберга и его военных единомышленников.