Немногое о многом

Шаповал Николай Иванович

обломками потолочной плиты,

из разбитой трубы хлестало

горячее, машинное масло,

а в баке 200 тонн -

к нему подбирался небольшой огонь.

Из пролома насосного патрубка

бьёт мощная струя

радиоактивного кипятка,

и повинуясь закону Архимеда

всё по каналам, как по артерии

стекало туда,

и ниже, где нулевая отметка,

загрязняя подземелье станции.

На жёлтом пластикате

пола валялись

раскалённые обломки

графита, топлива и ядерные сборки

с уровнем радиации

от 500 до 10тыс рентген в час,

а вокруг них возникали

новые очаги огня -

мгновенно разгоралось пламя,

чёрным дымом коптя.

Машинист паровой турбины Вершинин

вовремя погасил пламя

разгорающееся у разлива масла,

а машинист Вячеслав Бражник

мигом перекрыл выход масла

и побежал в БШУ-4 сообщить о пожаре,

а Попов, Новик, Перчук, Тормозин

тушили пожар в других местах,

предотвращая взрыв

водорода в турбогенераторах.

Электрики Лелеченко и Баранов

локализовали аварийную ситуацию

на электрооборудовании,

а сколько стоило трудов

проложить временный электро кабель

и подать питание на 4-й блок

в условиях бешеных гамма-полей,

в условиях высокой радиации.

Благодаря поступившей электроэнергии

Юрий Корнеев провёл

аварийное вытеснение водорода

из восьмого генератора,

предотвратив взрыв водорода.

А Перчуку и Бражнику удалось вручную

отрыть две аварийные задвижки

и слить масло из маслобака

аварийного турбогенератора.

С трудом поддалась

и открылась вторая задвижка.

Рядом лежала реакторная сборка -

горячая, колючая, как мигрень

и обожгла их тысячами рентген.

От действий чётких и слаженных

персонала машзала

все аварийные ситуации,

все очаги пожара внутри цеха

до прибытия пожарных

были ликвидированы.

Не щадя здоровья, не щадя жизни

они проявили себя как герои,

предотвратив взрыв водорода

и возгорание 200 тонн масла.

Даже Попов из-за любопытства

случайно оказался

в турбинном зале,

мог уйти и остаться жив,

но тушил пожар в машинном зале.

Полученные дозы радиации

стали смертельными

и многие из них умрут в Москве

вместе с пожарными.

Правительственными наградами страны

можно было бы наградить

многих из дежурной смены?

Можно и нужно наградить!

Живых и мёртвых,

чтобы ими гордился народ.

"Никаких наград!
– побагровев...

сказал Михаил Горбачёв.
–

Сами АЭС ночью подожгли -

сами пожар тушили.

А вот пожарных... надо! Пожарные...

вроде бы чужие".

Кстати, Дятлов видел чёрные куски

раскалённого графита

и ядерного топлива,

однако сознание не принимало

страшный результат взрыва -

итог его эксперимента.

ВЗРЫВ, НАВЕРНОЕ, ПАРОВОЙ?

А на крыше 4-го блока

полыхал, трещал большой огонь,

ярко светилось ночное небо,

чёрным дымом горел гудрон.

"Влипли с экспериментом!

Выходы завалены кругом.

Кто у нас?..

самый быстрый и молодой?

Перчук! Бегом!..

Быстро! залезь на кровлю

и посмотри, что случилось?..

взрыв, наверное, паровой".

Перчук высоты не испугался

и по указанию Акимова

до крыши машинного блока

с трудом добрался.

Что случилось? Отчего и почему?

Вопреки стараниям,

в темноте ничего не разглядеть,

всё в огне, в дыму.

Что за странное свечение?

Наверное, опасное?

Любопытно, Перчук забрался

по лестнице повыше.

Ужас! Сколько камней

на горящей крыше?

В дыму - просвет,

Перчук увидел, наконец,

горела крыша 4-го блока,

а на третьем - нет.

Из Припяти с мигалками

мчались машины на пожар.

Над центральным залом

клубами подымался пар.

На голову сыпались

чёрные лохмотья, сажа.

У Перчука от радиации и копоти

почернела кожа.

Над АЭС и Припятью

от огня и жара

всё небо пылало

оранжевым отблеском пожара.

ПОЖАРНЫЕ И ПОЖАР.

С крыши 4-го энергоблока

валит чёрный дым,

сверкнуло пламя,

горит рубероид и гудрон.

Из кабельного тоннеля

потянуло дымом,

блеснул огонь.

Вокруг реактора на земле, на крыше,

даже за трубой в далёкой нише,

валяются графит, уран -

обломки от реактора,

жара, дым, огонь -

свечение из кратера