Ненастоящий герой. Том 3
Шрифт:
Может быть где-то.
Но только не здесь.
Где это здесь?..
Любые попытки пошевелиться не приводили ни к каким результатам. Радремон висел в воздухе, но и воздуха не ощущал. Он попробовал прикоснуться к себе, однако и в этом потерпел неудачу.
Словно вообще не имел тела.
Не существовал.
Не был.
Вот только, несмотря на столь странное состояние, фор Корстед не боялся. Он смутно помнил, что уже переживал нечто подобное. Тогда. Перед тем, как появиться в
Такое уже было.
Или только будет?
Мысли текли плавно, словно широкая равнинная река, не знающая ни берегов ни препятствий. Полнейшая, до самого дна вычерпанная тишина окутывала Радремона невидимым саваном. Он растворился в этом безмолвии, стал его частью и, в то же время, осознавал себя отдельной личностью, со своими чувствами, принципами, стремлениями…
И вновь, как и в тот раз, тьма бесцеремонно рассматривала угодившую в ее владения букашку. Всесторонне изучала, заглядывая даже туда, куда не было доступа самому фор Корстеду. Вот только теперь Радремон чувствовал симпатию или даже некое родство с окружающей его…
Средой?
Сущностью?
Абсолютом?
Он будто являлся ее неотъемлемой, тождественной частью. Как песчинка в пустыне, как капля в бескрайнем океане. Океане кромешной, беспросветной мглы, являющейся одновременно началом и концом всего сущего.
Но даже будучи одной из мириада таких же как он частиц, Радремон ощущал свое отличие, свою уникальность. Нечто, что выделяло его из сонма других. Причем не только в своих собственных глазах, но и в непостижимом разуме Великого Ничто.
Оно будто улыбалось ему несуществующей улыбкой, одаривало своей исключительной извращенной благосклонностью, способной повергнуть в ужас и свести с ума любого, кому не повезло попасть под его безжизненный взгляд.
Маркиз же наоборот каждую растянутую на вечность секунду наслаждался испытываемыми эмоциями. Словно вылезшая на нагретый камень ящерица, он купался в лучах энергии столь темной, что даже единственная крохотная искорка смогла бы зародить здесь новую вселенную.
Но искры не было.
И не откуда было ей взяться.
Вовеки…
Когда Радремон открыл глаза, он еще какое-то время ощущал себя частью чего-то большего. Чего-то великого и непостижимого, но в то же время такого родного и уютного. Однако вскоре это чувство пропало, оставив лишь неизгладимый след глубоко в душе.
Маркиз лежал на спине. А прямо перед ним, на расстоянии, может, пары ладоней нависали грубо отесанные серые доски. В какой-то миг фор Корстеду показалось, что он очутился в гробу, и его похоронили заживо, но довольно быстро он сообразил, что это всего лишь узкий крошечный альков для жесткой одноместной кровати.
Прежде чем встать, Радремон огляделся.
Альков находился в тесном помещении с деревянными стенам и низким скошенным потолком. Со своего ложа маркиз видел
Будто старый склад ненужных вещей, которые долго служили свою службу, и теперь их жалко выкинуть.
В воздухе отчетливо пахло пылью, въевшимся дымом, свежим хлебом, травами, молоком и чем-то еще, присущим исключительно этому месту.
Ну и куда же его занесло?
Фор Корстед отчетливо помнил, как начал сбоить и без того с огрехами сработавший портал, как он скомандовал спате отступление, как схватил Банарва за броню и отшвырнул того в сторону. Потом взрыв, тьма, и вот он тут.
В попытке разобраться в ситуации Радремон заглянул в параметры персонажа, однако впервые с момента обнаружения у себя этой способности привычная уже статистика отказалась появляться. Та же участь постигла и любые другие дарованные системой возможности.
Не появлялись информационные подсказки об окружающих объектах, не удалось просмотреть последние полученные сообщения об убийствах бандитов, не отзывался Перстень, по-прежнему надетый на указательный палец, но превратившийся в простое безжизненное украшение. Не получилось также переместиться в трофейный магазин или применить какое-либо из изученных заклинаний. Включая даже простейшего Светлячка.
Одно лишь только Живое оружие продолжало менять форму согласно воле хозяина, но теперь маркиз не мог увидеть его свойств.
Фор Корстед ощутил себя, будто у него отняли обе руки, ногу, завязали глаза и залили воском уши.
Состояние беспомощности.
Неужели так живут простые люди без системы? Неужели так когда-то жил он сам?
Усилием воли отогнав панические мысли, Радремон стиснул кулаки, глубоко вдохнул, досчитал до трех и медленно выдохнул.
Помогло.
Какие бы штуки не проделывал с ним клятый, поглоти его Бездна, Миткалас, фор Корстед не поддастся и продолжит идти вперед, оставляя позади лишь пепел, трупы и разбитые надежды тех, кто посмел перейти ему путь!
Значит и это препятствие падет так же, как все прежние! Значит…
— Ты долго еще валяться собрался? — перервал его размышления резкий, слегка надтреснутый женский голос, доносившийся, судя по всему, из соседнего помещения. — Раз явился без приглашения, так хоть представься. Манерам совсем не обучен?
А вот и живой противник, с которого он в праве стребовать все ответы.
Что ж, можно и познакомиться.
Глава 39
Пригибаясь, чтобы не удариться головой об низкий потолок, Радремон прошел в перекошенный дверной проем и попал, по видимому, на кухню. По крайней мере такой вывод можно было сделать, исходя из наличия печи, соответствующей утвари и множества полок с припасами.