Ненасытность
Шрифт:
По крайней мере, не сейчас, когда она так слаба. Он должен подождать, пока она немного окрепнет.
Ему казалось, что он стоит в растерянности посреди палаты уже несколько лет, на самом же деле речь шла о считанных секундах. Сев на край ее постели, как он это делал уже много раз, Кристоффер приветливо улыбнулся ей.
— Привет, Марит! Как чудесно снова видеть тебя здоровой, я не могу тебе передать, как я рад этому!
И это было правдой, он говорил то, что думал. Но что же дальше?..
Он
— Теперь тебе нужно отдохнуть и набраться сил, а потом у нас с тобой будет долгий разговор.
Она прерывисто, благоговейно вздохнула.
Что он такое говорит? Да, у них должен состояться разговор, но результат этого разговора может оказаться для нее смертельным.
И, независимо от его воли, глаза его наполнились слезами. Неужели ему предстоит нанести ей этот смертельный удар?
Заметив его беспокойство, Марит подняла руку и погладила его по щеке — и эта рука могла осторожно ласкать телят или закалывать старых коз. Охваченный бесконечной грустью, Кристоффер прижал ее руку к своей щеке. И в этот миг он ощутил нечто неописуемое.
Может быть, ощущение близости с другим? Стремление сделать для другого добро? Последнее было вообще свойственно человеколюбивому Кристофферу, но так сильно, как теперь, он этого раньше никогда не чувствовал.
— Мне нужно идти, — прошептал он. — Мы поговорим позже. Я просто забежал взглянуть на тебя.
— Спасибо, — почти беззвучно произнесла она. Но в глазах ее по-прежнему таился страх. Он ничего не сказал ей об их прошлом разговоре…
Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. При этом он не нашел, что сказать ей. Может быть, она это примет и так?
Да, она приняла это: взгляд ее был спокойным, когда он вышел.
А Кристоффер чувствовал себя еще более несчастным, чем прежде.
Среди дня он вдруг вспомнил, что совершенно забыл посмотреть ее шов, а тем более — сделать перевязку.
10
Он имел обыкновение встречаться с Лизой-Меретой в кондитерской Фредрикки. Все дамы, а также некоторые господа, имевшие свободное время и деньги, приходили сюда поболтать часик-другой за чашечкой кофе с ванильными сердечками Фредрикки.
Как всегда, Лиза-Мерета сидела в окружении подружек. Ему не нравилось водить ее сюда, но она обычно говорила, что это самое подходящее место для встреч.
Он слышал, как она говорила что-то слушающим ее подружкам. Торопливо, сбивчиво, с оттенком игривости, и это было так характерно для нее, это юношеское желание понравиться. Лично ему эта черта в ней казалась забавной и привлекательной.
— И в среду вечером мы с Тоффером останемся дома одни!
— Да-а-а? — изумленно произнесла одна молодая дама.
Кристоффер вдруг почувствовал раздражение. С одной стороны, он ненавидел,
Дамы увидели его, Лиза-Мерета встала, взяла его под руку. Право собственности? Мысль об этом была ему неприятна.
Нет, сегодня у него скверное настроение.
— Присядь с нами, — кокетливо сказала она.
— У меня не так много времени.
Она тут же надула губки и, обращаясь к своим подружкам, сказала:
— У Кристоффера никогда не находится времени на свою девочку. Он ведь занимает такой ответственный пост и должен думать о своих пациентах!
По той или иной причине эта фраза показалась ей самой и ее приятельницам очень забавной. И Кристофферу тоже пришлось улыбнуться — из вежливости.
— Пойдем? — спросил он.
— Да, конечно! — ответила Лиза-Мерета, помахав своим подружкам так, словно все они были заговорщицами.
А он думал в это время о Марит из Свельтена, которая теперь лежала и ждала, когда он найдет время поговорить с ней.
А он, фигурально выражаясь, воткнул ей нож в спину.
Они шли по улице, слыша, как в подворотнях завывает зимний ветер. Чудесная кожа Лизы-Мереты сохраняла свой прежний золотистый оттенок. Сам же он был уверен в том, что на морозе у него покраснел нос и посинели уши. Он был уверен в том, что с Марит из Свельтена было бы то же самое.
В этом у них было что-то общее.
Лиза-Мерета болтала всю дорогу и часто останавливалась, чтобы поздороваться и поболтать со знакомыми. «Да, мы с доктором Вольденом идем смотреть дом. Да, мы собираемся пожениться летом. (При этом она восторженно хихикала.) Спасибо, спасибо, такая приятная встреча!»
— Слышишь, как все поздравляют нас? — сказала она, когда они пошли дальше.
— Да, им приходится это делать, потому что ты ставишь их перед фактом.
— Да, но ты слышал, что сказал Ларсен? Он поздравил только тебя, пожелав тебе счастья со мной!
И снова это триумфальное хихиканье. Дорогая Лиза-Мерета, не слишком ли много ты хихикаешь? И ты ведешь себя так… так ребячливо и так вульгарно!
Или она сама была такой?
Нет, наверняка это радость по поводу предстоящей свадьбы делала ее такой высокомерной. Ей можно было простить это.
Они встретили господина и госпожу Густавсен, которые, конечно же, остановились.
— А вот и наши голубки, — проворковал советник. — Идете смотреть дом? Это хорошо, что дело у вас, наконец, сдвинулось с места. И не забывай, дорогой зятек, что я не скряга, когда дело касается моей единственной дочери! Так что, если дом вам понравится, я готов раскошелиться.