Ненавижу тебя, Розали Прайс

LilaVon

– Это не мои заботы. Верни все сам, если же сам и упустил. Разговор окончен, – разворачиваюсь, встречая на своем пути уже выступивших вперед охранников. Двое перегородили мне путь, а я, закатив глаза, вновь повернулся к столу.

– Ты не уйдешь отсюда, пока не согласишься, Веркоохен, – фыркнул в мою сторону Джефф, а я сжимаю кулаки от злости.

– Ты в этом так уверен? – спрашиваю я, с ехидностью в голосе и ухмылкой на губах. – Я работаю, а не исполняю приказы. Все, что вам надо было – я делал, и все оставались довольны. Я не буду браться за это дело, сами разгребайте.

Считайте, что я ушел в отпуск, – четко и разъяснительно-объяснительным тоном, я начал протест.

Я не их ручной пес, который должен бежать по первому же зову! Я работаю по обоюдному желанию, а иначе даже пальцем не шелохну!

– Нильс, вернись за стол, или тебе помогут, – угрожающим голосом призвал меня Джефф, пока Даниэль отмалчивался и наблюдал за мной. Этот старик точно что-то задумал!

– И не подумаю, – говорю я, разворачиваясь в сторону выхода, где уже насторожились двое парней.

Как только первый прикоснулся к моей руке, я позволяю себе реагировать более жестче и грубее, ударяя каждого и отгоняя их от себя. Двое отклоняются, хватаясь за больную челюсть. Понимая, что больше преград нет, я продолжаю путь на выход, пока звонкий голос не тормозит меня через несколько секунд:

– Ты защищаешь себя, но защитишь ли ты девушку, за которой может начаться настоящая охота? – спрашивает Даниэль, а я, как будто онемев, останавливаюсь.

– Что ты только что сказал? – переспрашиваю я, сощурив глаза. Даниэль обнажает свою улыбку, довольно присев за стол.

– Я сказал, что с твоим отказом, ей придет конец. А так как Филиган Хоффман и его сын ненавидят тебя, то она может серьезно пострадать, ты ведь уже задумывался об этом, правда же, Нильс? – вспыльчиво, но все еще с умеренным тоном проговаривает старик.

Взволнованно выдыхаю. Да какого хрена он творит? Он меня вмешивает в эту чертовщину, а моей Роуз прямо угрожает! Передо мной! Он точно хочет отправиться на погост со своим другом?!

– Ни тебе, ни кому-либо другому не позволено ее трогать, Даниэль, – в сердцах, я преодолеваю расстояние, которое прошел в порыве ярости, чтобы уйти, но теперь оказываюсь около стола, смерив всех диким зверем, который царапал меня внутри.

– Она ведь не просто соседка, я прав? – спрашивает меня Даниэль, а я в тысячный раз проклинаю себя, что доверял ему, как отцу. Да я вообще не имел права приводить Рози к нему в дом! Черт бы все подрал!

– Не твое собачье дело, – разъяренно твержу я, нахально стукнув кулаком по стеклянному столу. Не рассчитав силы, стекло трескается в тот же миг, а я чувствую, как кожа вспыхнула огнем. Стол, чья поверхность была стеклянная, оказывается на полу в осколках, вместе с бутылкой и бокалами. Сердце отбивает бешеный ритм, пока мною владеет ярость.

– Нильс, Нильс, Нильс, – мое имя звучит мягко, когда слетает с губ Донована, и я с дрожащими руками, прикрываю глаза. – Кто же она для тебя? – с интересом спрашивает Даниэль, вновь поднявшись с места, вглядываясь в меня.

Утоляю дикость в себе только тем, что девушка находится в колледже и не выйдет без моего разрешения.

– Ты одержим ею, Нильс. Разве ты не помнишь

правило, которое я тебе все время повторял? – он обходит меня, делая круг и устремляя свой безумный взгляд мне в спину.

– Зверь, такого типа как ты, всегда должен быть один…

– Он не зависим от семьи, друга и жены, – торопливо заканчиваю я. – Розали не имеет к этому никакого дела.

Розали Прайс куда значимее всего перечисленного. Наша жизнь тесно связна с самого детства, и она принадлежит только мне. Имея такую ответственность, я никогда не отдам ее в чьи-либо лапы, даже будь этот челок Даниэль: что утратил свое могущество и поддается в отчаяние, требуя от меня весомой работы. И будь этот человек Филиган Хоффман: получивший власть и такой любящий отец поддонка. Никому, она принадлежит мне, и только мне.

– Брось, Нильс, ты же знаешь, на что я могу пойти, ради цели, к которой я стремлюсь, – слушаю его несносный хамский тон, который берет власть надо мной. Резко разворачиваюсь, желая увидеть его глаза, и посмотреть, насколько был я раньше слеп, что не замечал его яда. Но как только я встречаюсь с его лицом, Донован бьет поддых, заставляя забыть, как дышать. – Тише, тише, мальчик мой. Присядь, – взяв меня под руку, чертов Даниэль подталкивает меня в сторону стула, и я присаживаюсь, жадно хватая воздух. – Игру, которую ты ведешь, Веркоохен, обречена на провал, ты ведь знаешь это.

– Как и твоя игра, Донован, – не сдаюсь я. Смех Джеффа ударяет по ушам, а я ненавидяще смотрю в его сторону.

– Какой же ты, Веркоохен, строптивый, – качает головой Кастлиф, а я сдерживаю себя, чтобы не кинуться на него через весь стол. Замечаю, как рука начала кровоточить, но уже намного меньше доставляя мне боли.

– Да чтоб тебя черт подрал в том аду! – выругался я, корчась от такого сильно удара Даниэля. Вот же сукины старики!

– Не нужно, остынь, – успокаивающе дотрагивается до моего плеча Донован.

– Убери от меня свои руки, – рявкнул я, дергаясь в другую сторону.

– Ладно, Нильс, не веди себя как вредный пятиклассник. Это твое дело, – вкладывает он черную папку мне в руки. – Здесь все ответы на твои вопросы, – опять он касается моих плеч, а я раздраженно рычу.

– У меня нет вопросов, – прошипел я. Меня вообще не интересуют его дела, которые такие проблемные.

– Начни делать свою работу, Нильс, и твоя прекрасная Розали останется при тебе. Не вынуждай меня забрать ее к себе и поддаваться на шантаж, – закричал во весь голос Джефф, застав меня и самого Донована врасплох.

– Как только разберусь с этим дерьмом, я прикончу тебя, Джефф Кастлиф, – угрожаю я, не скрывая своего намеренья закатать его в гроб. Но мужчина лишь смеется, не веря в мои слова. Как только я захотел встать, чтобы доказать свои слова и дать понять, что я их не бросаю на ветер, Даниель рывком садит меня обратно, надавив на плечи.

– Я обещаю тебе, что с твоей девушкой нечего не случится. Но будь внимателен, Хоффман так же может пустить своих людей на ее поиски, – предуприждает меня Даниэль, а я киваю, понимая, что никуда мне не деться. Подтягиваю папку к себе.