Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
Хочу, чтобы он увидел все заново, услышал то, что было недоступно. Познал то, что считается детским счастьем, развлечением, добром. Я это узнала поздно, а вот сам Нильс не дошел до того момента развития, когда можно радоваться жизни, бегать по асфальту босым под теплым летним дождем, поддержать в руке воздушный шар, а потом, закрыть глаза и загадать желание. Наблюдать, как шарик уносит ветер высоко-высоко. Смотреть на восход и закат, радоваться испеченному пирогу, открыто смеяться и говорить то, что приходит тебе в голову. Изрисовать асфальт разноцветными мелками, фотографироваться целый день и оставить фотографии на воспоминание. Каждый день он должен жить в радость, а не для
Я покажу все, как только придет время. Расскажу все, что знаю сама. Дам ощутить то, что находится во мне, и передам ему эти эмоции, чтобы завершить его период подростка, который был прерван из-за его сложной жизни в детстве и моего внешнего давления.
Он выпустит гелиевый шар и загадает желание.
***
Утром нас будит будильник. Учебный день начался очень рано, и мы не выспались. Но то, что мы проснулись оба в хорошем настроении, так близко друг к другу, в объятиях – повлияло на то, чтобы на наших лицах сияла улыбка. У нас все складывается, и это чудесно.
Нильса было совсем не тяжело уговорить пойти в колледж, стоило всего лишь попросить. Кудрявому пришлось тяжело выдохнуть, покачать голой, закатить глаза и цокнуть, но пойти в душ и начать собираться. Я же в это время собираю сумку, что не сделала вчера, разогреваю еду, чтобы не быть голодными на протяжении всего дня и собираюсь следом за парнем.
Душ придает свежести, еда – сытости, Нильс – хорошее настроение.
Я надеваю платье, что совсем не удовлетворило Веркоохена. За окном посыпал снег хлопьями, и это было первым предлогом переодеться. Вторым послужил тот аргумент, что я все еще могу простудиться. А третьим его принуждающий взгляд сделать по его желанию, и я переодеваюсь в джинсы, теплую вязаную кофту, которую лично сам выбрал Нильс из всех теплых вещей. Он ужасно заботится обо мне, иногда это слишком раздражает, но все же мне приятно осознавать то, что ему далеко не все равно на меня и на мое здоровье.
Мы в прекрасном настроении покидаем свою комнату, сразу же столкнувшись на лестничной площадке с миссис Робинсон, и пожелав ей доброго утра. Нильс был любезен и с белоснежней улыбкой одарил женщину, которая в тот час растерялась и только раскрыла рот от удивления.
– Хорошего дня, ребята, – только и проговорила миссис Робинсон, искоса изучая нас и то, как Нильс уложил свою руку мне на талию.
На улице сегодня потрясающе. Настоящий снегопад, который, кстати, бывает, не так часто, особенно в Нью-Йорке. Белые дорожки и куча следов на выходе. Снежинки летят в глаза из-за морозного и шустрого ветра, от чего я сразу ежусь. Щеки обдает холодом, и я спешу за парнем, который просил поторопиться.
Нильс не отходил от меня ни на минуту. Все время рядом, все время со мной разговаривает, сидит, смотрит яркими голубыми глазами. Я не скрываю того, что мне нравится его настроение. Он не так часто бывает раскрытым, в особенности вежливым и добрым. Сегодня это происходит не только со мной, но и со всеми.
Веркоохен ни разу не хмурился, не ворчал, ни указывал, не был зол на кого-то или что-то. Он просто сидел со мной в аудитории и слушал лекцию о греческой культуре. Мне было безумно приятно, когда он подавал руку, когда открывал двери и рассказывал то, что с ним происходило за года обучение в этом заведении.
В столовой мы присели к его друзьям, и только мое настроение могло ухудшиться. Но я не подавала виду, зная, что его друзья не смеют устраивать скандалы, как это было вчера. Нильс сказал забыть об этом и дал понять, что такого больше не повторится. Мне следует всего лишь сидеть рядом и совершенно не обращать внимание на всех остальных.
Сегодня
Девушки, Одри и Алекса сидели противоположно друг другу. Одри пыталась молчать, не смотреть в нашу сторону, заняться своими делами, но все же ее противный взгляд и с ненавистью накидывался на Нильса, пока он отворачивается в другую сторону. Алекса в свою очередь иногда поддерживала Лиама и Луи, интересуясь мелочами и что-то все время клацая в своем телефоне.
Девушка всегда на высоте, и этот день не исключение. Вновь ее волосы, которые идеально завиты белокурыми локонами, спадают по ее плечам, яркая, красная помада на пухлых, идеальных губах, легкое платье и белое пальто. Она великолепна и не боится показать все то, что есть у нее в наличии. Подчеркнуть фигуру, показать идеальные черты лица, выделить свою внешность на фоне остальных девчонок. Интересно, как она оказалась знакома с ребятами?
Как только в кармане Нильса раздается рингтон мобильного, парень сразу же хмурится, мрачнеет, грубеет и сжимает кулаки. Я недоверчиво смотрю на него, когда кудрявый подводится из-за стола, отходя от нас к окну. Из-за шума за столом и вообще в столовой, я мало что могу расслышать, но его недовольство растет с каждой секундой. Он несколько раз оборачивается, устремив на меня свой разгневанный взгляд, а после продолжает что-то усердно объяснять собеседнику по телефонному разговору.
В этот момент все портится. Настроение парня исчезает, он мрачнеет. На него находит грозовая туча, и он присаживается за стол разгневанным и в раздражительном состоянии. Надо же: всего один звонок какого-то человека, способен был затмить яркое солнце, что вышло из-за туч только сегодня.
– Что с тобой, Нильс? –тихо спрашиваю я, увидев, что он осматривается по сторонам и задумывается.
– Мне нужно идти, Роуз, – резко поворачивается ко мне Нильс, тихо проговорив свои слова.
– Ты опять меня тут оставишь? – уныло интересуюсь я, хотя ответ довольно очевидно.
– Я заберу тебя. В три, – почти приказал он, а я недовольно сложила руки на груди и откинулась на стула.
– Как всегда. Ты никогда не сможешь поменяться, да? – разозлившись, спрашиваю я, вскинув руками от раздражения. Все обернулись в мою сторону, а сам блондин рассержено сверкнул глазами.
– Роуз, – прорычал он на меня, а я отворачиваю голову в другую сторону.
– В три, буду на месте, – выпаливаю я, вставая с места и забирая свои вещи. Удивленные взгляды скачут по парням и девушкам, а Нильс практически пыхтит.
– Сядь на место и успокойся, – встал со своего стула Нильс, указывая на свободное место рядом с ним.
Я замираю, с растерянностью смотря на парня. Он принуждает меня делать так, как хочет он, при всех. Его гнев распространяется по нему так неожиданно и быстро, что я не успеваю нечего сделать. Я так же расстраиваюсь, как только вижу его давно забытое состояние – злость и ярость.