Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
– Я не знаю, – преодолела я страх, и с дрожащими губами, произнесла эти слова. Я нервно дергаюсь на месте, когда Нильс встает срыва так, что стул, на котором он сидел, валится назад. Он угрожающе сверкнул своими темным претемным отблеском синих глаз, и я, заметив его приближение, пошла назад.
– Я так хочу тебя наказать, Розали, если бы ты знала, как я этого хочу! – прорычал он, медленно, но дергано и с ненавистью приближаясь. По коже прошел холодок, и я невольно начала нервничать. Моя спина соприкоснулась с холодной деревянной дверцей моего шкафа, и я, теряя рассудок от парня, который крайне рассержен на меня, пытаюсь избежать ужасной участи его гнева. –
– Ты пошла с Луи в кафетерий, даже не потрудившись отказать этому слащавому… индюку, – выдавил он из себя, и я удивляюсь тому, что он еще не кидает в меня проклятья и обходится обычной речью, не используя едкие ругательства. – Ты совсем не видишь во мне что-то угрожающее? Неужели я стал таким нежным с тобой, Розали? – накидывает он на меня, вскинув своими руками. – Черт, отвечай мне! – взревел он, а я опять качаю головой.
Видя его гнев, что расцветает по его лицу и напряженному телу, я приоткрыла рот, чтобы прочистить горло, прежде чем заговорить. Я думала, он сможет просто высказать, какая я ужасная подчиненная в его понятии и оставит меня в покое, но то, что он устроил, не как не укладывается в голове. Этому виной мой страх.
– Я…– взволнованно прошептала я, боясь продолжить. – Луи не был со мной. Я пошла в кафетерий одна, – еле слышно проговорила я, попытавшись избавиться от Луи, которого он приписал ко мне и отчитывает вместе с ним.
– Одна?! –вскрикнул он, а его раздражению не было конца. Я отчетливо заметила, как его тело подрагивает от злости и с неуверенностью смотрела в его глаза, которые обретали почти черный оттенок. – Прекрасно, ты еще была одна! – крикнул он, заставив меня опять вздрогнуть.
– Нильс, пожалуйста, перестань, – прошу я, а его глаза впились в меня. Я тут же закрыла свой рот, ибо его взгляд только и кричал, чтобы я сделала это.
– Перестать? Ты, черт возьми, совсем забыла, с кем разговариваешь? – перевел он тему на личные счеты, а я удерживалась, чтобы не взвыть. Что такого криминально, если я пошла бы с Луи в кофейню, или же посетила ее сама? Мне нужна свобода, которой у меня нет. И я даже не прошу ее, всего лишь личное пространство. Это все. Единственное, в чем я нуждаюсь!
– Я просто решила прогуляться. Каждый человек может устать, и я тоже устаю. Мне нужно было побыть одной, – оправдываться было бессмысленно, но я попробовала.
– Я решаю, когда ты можешь уставать, а когда нет! Я решаю, нужно тебе быть одной или нет! Я все решаю, а ты только подчиняешься! Как это может не дойти к твоему развитому мышлению? Когда ты наконец-то поймешь, что я для тебя всевышний, который разлаживает твою жизнь по полочкам? – прошил Нильс, а я ошарашено посмотрела на него.
Я думала, что он менялся? Черта с два! Он лишь скрывал свое истинное «Я», притворившись заботливый парнем! Он ведь недавно сам пришел ко мне. Сам лег со мной в кровать! Он сам улыбается мне, и он часто оставляет множество прикосновений на мне! Он просто несносный!
– Никогда, – язвительно, проговариваю я, более решительно, чем раньше. Он делает не просто больно своими словами,
Нильс делает последний шаг, который так долго отдалял нас друг от друга и хватает за локоть, а я начинаю вырываться. Но я слишком безобидна, и он знает об этом, не смотря на мой громкий крик и сопротивления.
– Повтори-ка, Роуз, – устрашающе сверкнул он своими глазищами, а я затрепетала от такого зверя, что вырвался с Нильса.
– Я никогда не пойму, что ты выше меня, – прохрипела я, почти не своим голосом от испуга и блеска, что появился в его глазах. – Ты мог бы получить от меня повиновение в уборке, в готовке, в личной служанке, что задолжала. Но ты не можешь ущемлять мои права, я все еще свободная гражданка, – почти выплевываю я, так как долго терпела его проделки.
Я чувствую, как его руки впиваются мне в талию, и выпускаю волнительный выдох, перед тем, как парень позволяет себе толкнуть меня с грубостью и приложив силы, для более эффектного столкновения пола и моего тела. Я испустила дикий рев, когда ударилась всем телом, а в большей степени спиной об пол.
– Знаешь, кто собрал моих друзей вместе, Роуз? – присел около меня Нильс, а в животе завязался тот же узел опасения этого человека. – Я, – его легкий ответ, а я не делаю никаких движений, оставаясь на полу и смотря на парня, который блаженствует от того, что я не могу сопротивляться его силе. – И вот что мне интересно, Роуз, – задумался блондин, прищурив глаза. – Знаешь ли ты о том, что я являюсь куда хуже своего общества? Понимаешь ли то, что невозможно сдерживать в себе монстра, которого ты постоянно провоцируешь своими выходками? – он все еще груб и в гневе, но он пытается как можно доходчивее объяснить, что будет мне худо, если не перестану отстаивать себя и свои права. – Ты так всполошилась, когда увидела перед собой официанта, упавшего ниц, что я даже представить не могу, что было бы, если бы ты оказалась на его месте, – усмехнулся он, а я позволила холодной дрожи атаковать свое тело. Громко сглотнув, я часто задышала, отчетливо помня его покорные глаза и витающий в воздухе подчиненный прилив грусти.
Я со слезами на глазах смотрела в лицо парня, за которым мое сердце трижды обливалось кровью. Его рука укладывается мне на щеку, и я трусливо пытаюсь увернуться, но все же, его настойчивость как обычно берет вверх. Я не пытаюсь бежать, кричать, объяснять ему толк в жизни, я лишь с помутневшим рассудком и опечаленным взглядом смотрю на него. Я не имею понятия, почему я все еще жду от него мягкотелого парня, который будет рядом со мной всегда наравне и учитывать мои пожелания, взгляды на жизнь, будущность на нас и наши судьбы.
– Я бы умерла, – тихо, почти шепотом говорю я. Пусть знает, а не догадывается о том, что со мной может случиться. Это будет жестоко, это будет больно, это не просто разобьет мне сердце, это разломает меня на две части, после чего я не буду хотеть восстанавливаться. – В моей жалкой жизни было достаточно инцидентов, когда я падала на колени, Нильс. Но ты станешь последним, если так поступишь со мной, – уверенно, но тоскливо и с нотками страха признаю, что я зависима от него, и никак не хочу страдать от этого. Если он сделает мне больно, не просто физически, если он попробует морально меня поставить на колени, я не буду человеком. Я останусь никем для себя, а зачем тогда жить, если ты никто? Не лучше ли погибнуть?