Ненавижу тебя, Розали Прайс
Шрифт:
– Я же в жизни не съем столько, сколько ты заказал! – возмущенно проговорила девушка.
– Ты не ела утром, сейчас уже первый час дня. Твой желудок голоден, несмотря на твое нехотение, – говорю я, откладывая меню в сторону. Розали, показательно закатывая глаза, отвернулась, складывая свои руки на груди. Ну, надо же, не уж-то обиделась?
– Твоя склонность к диктовке, что и как мне делать, приводит к излишней заботе, – недовольна.
– То есть я – излишне забочусь о тебе? – переспрашиваю я, убеждаясь в ее словах.
– Нильс, ты не думал, что проблема не только в еде? – спрашивает Розали, и я недоуменно
– В чем же еще заключается проблема? – недоверчиво, прищурился я к ней, а на лице девушки застыла усмешка. – Я спросил что-то смешное?
– Понимаешь, Нильс, у нас были слишком насыщенные недели. А с тобой я все время терплю волнение, переживание и даже нервозность. Эта проблема подойдет для твоего диагноза? Не стоит меня откармливать, все равно не поможет, – говорит она, а я в свою очередь удивляюсь услышанному. Я никогда не доводил девушек до истощения, и не вижу тут проблем.
– Хочешь сказать, это я виноват в том, что ты утратила свой вес? Розали, это же смешно! Когда я тебя вообще заставлял нервничать? – отходя от потрясения, спрашиваю я. Розали вновь улыбается, покачав головой, а за тем медленно наклоняется над столом, сокращая нашу дистанцию.
– Всегда, Нильс, – тихо шепчет она, внимательно оглядывая меня. Я в несколько замешательстве, смотрю на девушку, которая смотрит в сторону, откуда к нам приближается официант с первой порцией заказа. – А вообще ты, возможно, прав. Я проголодалась, – принимая тарелку с горячим супом, девушка берет ложку, начиная есть.
Нет, это же просто в голове не укладывается. Я же не виноват в этом, правда? Да даже если бы она нервничала, то только пару раз, не больше! Так, ну, к примеру, наше знакомство – думаю, это подойдет к счету. Так, за тем… кафе, когда Зейн заставил жалкого официанта склониться перед Роуз, а потом она еще и дала мне затрещину. Я этого никогда не забуду! Так, что еще было? Точно, именно этот чертов контракт. Ладно, это подходит больше всего, особенно потом, когда она убежала так, что только и сверкали пяты. Потом… Черт, а она права! И как я раньше не мог этого замечать? Каждый день я ее заставляю что-то делать, говорить и действовать по моей прихоти, но я никогда не видел ее нервозности, скорее упертую девушку.
– Эти булочки волшебны, – пережевывая ананасовые испеченные булочки, говорит Роуз, запивая соком. Я слабо улыбнулся, смотря, как девушка съела почти всю еду, которую я заказал для нее, пока я только отставил опустевшую тарелку с супом.
– Розали, ты сердишься на меня? – спрашиваю я, довольно задумчиво и тихим голосом. Розали проглатывает булочку, откладывая ее в сторону с неким непониманием смотря на меня.
– С чего ты взял, что я сержусь на тебя? – встряхнув головой, спрашивает Розали с неким непониманием.
– Ну, я столько всего сделал… Даже, тот случай в твоей комнате, когда я… бил тебя… Или же еще раньше – когда ударил после клуба и заставил выпить бутылку алкоголя…
– Нильс, послушай меня. Эти случаи, конечно же, не принесли не особой радости, но ведь в этом была и моя вина. Тогда я наговорила много глупостей, и хоть я не фанат таких грубых наказаний, как пощечина или избиение книгой Джейн Остин, и даже не смотря, что ты опоил меня алкоголем, я была зачинателем твоего гнева, – в некой насмешливой форме говорит
Надо же, Розали открыта со мной. Но все же то, что я делал раньше мне, конечно, не нравилось, ведь это была злоба и она контролировала меня, а еще больше не нравится смотреть на ее худое тельце, чему виной стал именно я. Она прекрасна,
безусловно, но лишние килограммы не помешают, определенно – нет.
– Тогда доедай, и можем посетить еще несколько мест, которые ты, наверное, приберегла на закуску.
– Да, конечно, но только после тебя, Нильс. Я почти все съела, – указывая на мои полные тарелки, Розали, и даже несколько гордо продолжает, есть пирожок, запивая соком.
– Ты опять умолчишь о том, куда я попаду на этот раз? – спрашиваю я, разрезая стейк.
– Почему же? Я бы не против прокатиться, – загадочно проговорила девушка, закусывая свою губу.
– На чем? – уточняю. Роуз не такая простая девушка, как может показаться на первый взгляд. Розали кивает в сторону окна, куда я сразу же перевожу взгляд.
– О нет, Роуз, даже не думай об это! – рассмеялся я, понимая, что Прайс хочет отправиться на замерзший пруд с детьми.
– Что тут плохого? Кстати, это куда проще, чем стрелять по мишеням, которые стоят, не так уж и близко, а если повезет, ты увидишь, как молодые люди умеют профессионально кататься на коньках, – убеждает она меня.
– Вот как раз, на мой взгляд, лучше поднять руку и направить пистолет на мишень, нежели оторвать зад от земли и хорошенько приземлиться на него.
– Нильс, мы пойдем кататься на коньках! – твердо и не забыв нотки требовательности в голосе, говорит Роуз, не принимая все мои отговаривания. Ну что же еще поделать, это ее день, а не мой.
– Надеюсь, ты хоть найдешь время посетить меня в больнице?
– В какой еще больнице? – удивленно захлопала ресницами девушка.
– Ну как какой? Думаю, точно попаду в отделение травматологии, – усмехаюсь я, пережевывая стейк. А тут не так уж и плохо готовят!
– Нильс, не шути так! – рассмеялась Рози, возмущенно смотря на меня. – Я буду рядом, думаю, тебе не о чем волноваться.
– Я этот день отмечу в календаре красным маркером. Такое в моей жизни мне предстоит пережить впервые, – отвечаю я, серьезно подумывая над своими словами. А что? Так и отмечу: «тридцатое декабря – день Розали».
– Не забудь подписать, что он означает.
– И как ты догадалась? – за нашим столиком без умолку прорывается смех. Это довольно приятно – сидеть, не чувствуя многих забот, которые предстоят мне в Нью-Йорке, и просто говорить с девушкой, которая мне по душе.