Ненавижу тебя, Розали Прайс

LilaVon

– Ты знаешь, где ты? – первое, что спросил он. Голос был мягок, как тогда, в кафетерии, когда я еще не знала, какой он на самом деле. Я молчала, не хотела говорить, и даже в подсознании понимала, что физически сейчас не смогу заговорить.

– Милая, говори же со мной.

Я ненавидела этого человека. Он нес за собой слишком много бед, и только с его приходом, мир словно разрывался на части.

– Жутко выглядишь, если честно, – мужчина смог поддавить свой смешок, но я не спускала своего взгляда с него. Было отвратительно,

но я не буду сдаваться так быстро. – Розали, перестань. Мы будем друзьями, пока нет Нильса. Тебе нечего бояться. Тебе ведь нужна помощь? Наверняка ты бы хотела принять горячий душ и согреться, не так ли?

Сердце сдавило в груди от упоминания о Нильсе. Стало невыносимо больно, от чего слезы градом полились по щекам. Где он? Почему он позволяет этим людям пугать меня и унижать?

– Я вас ненавижу, – кратко изложила я свою мысль. Горло заболело, запершило. Голос был слабым и хриплым. Горели связки на шее.

– Ты не первая и не последняя. Но я тебе пытаюсь помочь, понимаешь? Наверху есть туалет, спальня, большая теплая кровать. Еда, вода, все удобства. Моя горничная поможет оправиться тебе.

– Зачем? – я не могла говорить много, но он понимал, что именно я спрашиваю.

– Тебе нужно набраться сил, – едко усмехнувшись, он искоса посмотрел на меня. – Или ты хочешь так ужасно выглядеть, когда придет Нильс?

И словно после этого имени мир останавливался и бежал дальше. Гордость не позволяла соглашаться на какую-то помощь. Но физически потребности брали свое. Хотелось в тепло, безумно хотелось в душ и туалет. Лечь, забыть обо всем.

Но забыть о том, что из-за меня страдали люди – невозможно.

– Оставьте меня, – отводя взгляд, я покачала головой. Лучше я тут умру, нежели по своей воле пойду за этим человеком. Никогда.

– Это было настолько предсказуемо, милая, что ты не оставляешь мне выбора.

Я настороженно дернула взгляд обратно на мужчину, который поднялся. Спиной, я почти вжалась в стену, напрягая плечи и хмурясь. Хоффман подошел ко мне, не спрашивая, чего я хочу, и хотела ли я чего-либо, он рывком хватает за края курточки, поднимая меня на ноги.

Было сложно стоять, держать равновесие. Я бы не смогла идти сама, но и к этому не привели следующие действия Филигана, когда он приподнял меня на руки.

Мне хотелось находиться от этого человека как можно дальше. Но я не могла, и это доводило мое сознание до переломного момента, когда я начала бороться сама собой, забывая обо всем другом.

А Нильса не было, он не врывался во все двери, крича, чтобы меня отдали ему обратно в руки, не угрожал, не было ничего. Словно, его не существовало. И я не первый раз задаюсь вопросом: почему страдаю я, почему страдают люди вокруг меня?

Почему мне не хотят помочь?

***

POV Nils Verkoohen:

Я был на заднем дворе загородного съемного номера мотеля, сидя на лавочке, и выкуривая поочередно сигареты,

смотря на пустую улицу. Прошло почти шесть часов с того момента, когда телефон Розали перестал работать и принимать звонки. Шесть часов, когда я слышал ее крик и плачь с ядовитым голосом одного из ублюдков, что существовали в этом мире. Шесть часов, когда миссис Мерфин обвинила во всем меня, рассказав с горьким страданием, что было с ее внучкой, и как Гарри оказался в больнице.

Я не мог говорить, у меня отняло речь, когда по моей вине, они расправлялись с дорогими мне людьми. В груди щемило, а слезы давились наружу, которые я всеми способами заталкивал обратно.

Девушка, которая так внезапно появилась в моей жизни, которая стремилась поменять мой мир, и принимала меня таким, какой я есть на самом деле – исчезла. Пропала, словно ее не существовало. Без следов, без каких-либо подсказок. Я не имел ни малейшего понятия, куда кидаться и что делать.

Я не хотел знать, как она себя чувствует и что с ней делают, ведь тогда руки начинали трястись, а тело дрожать. Это чувство было для меня новым и настолько же непризнанным и далеко неприятным.

– Нильс, – слышу женский голос за спиной, но не поворачиваюсь.

– Не сейчас, – отрезал я, довольно грубо. Мне не хотелось ни с кем говорить, ни делиться с той бедой, которая произошла в моей жизни. Алекса не останавливается и подходит ко мне, садясь на край скамейки около меня и несколько минут смотрит в ту даль, куда и я.

– Поделишься? – спрашивает она, указав на пучку сигарет в моих руках. Молча, протягиваю ей. Девушка делает все медленно, словно обдумывает, что сказать. Но никакие слова в таких ситуациях не помогают, если только не звонок от темноволосой и любимой мной девушки. – Лиам в порядке, думаю, больница не обязательна.

– Выкарабкается, – кинув окурок на землю, я складываю руки в замок, уложив локти на колени. Ночь идет слишком долго, но мои глаза не будут закрыты, пока я не найду девушку.

– Где они могут быть? – задет вопрос Алекса, когда я нервно выдыхаю.

– Я не знаю, – старательно выговариваю я, сдерживая агрессию, которая была на краю срыва.

– Может, Вашингтон? Или Пенсильвания? Надо же как-то начинать искать Нильс, нельзя сидеть сложа руки…

Издрог всего тело заставил меня гневно покоситься на девушку, разъяренно прорычав:

– Ты знаешь, где она? Ты знаешь, что с ней? Ты знаешь то, что не знаю я? Алекса, мы не двинемся с этого чертового Нью-Йорка, пока я точно не буду уверен в ее местоположении! Он заставил меня убраться на другой континент, чтобы забрать ее Ты хоть думаешь своей головой, что она может оказаться в этом городе?

Повисло молчание. Алекса потрясенно отвернулась, когда я поспешил выдохнуть. Но моя ярость была объяснима.

– Прости, – поддавил я в себе все характерные признаки зла, чтобы извиниться.