Неночь
Шрифт:
– Спасибо, Бледная Дочь…
Она встала, помогла ему подняться на ноги. Мистера Добряка просить было не нужно – он просто перетек по их пересекающимся теням. В ту же секунду Мию начало подтачивать изнутри беспокойство, словно ее желудок грызли холодные червяки, но она сделала все возможное, чтобы раздавить их ботинками. Трик, продолжая держать ее за руку, направился по крошащейся под ногами почве к Маузеру.
– Ну что, вы готовы? – спросил шахид.
– Готовы, – ответил Трик.
Мия улыбнулась, услышав, что его голос стал почти на октаву ниже. Юноша сжал ее пальцы и закрыл глаза, позволяя Маузеру надеть повязку. Завязав ткань на глазах Мии, шахид взял
Ее вывели по бугристой почве на гладкую каменную поверхность. Температура резко понизилась, свет, едва проникающий сквозь повязку, медленно померк. Они оказались в каком-то темном месте; в недрах горы, как она предположила. Маузер привел ее к лестнице, и они начали подниматься по расширяющейся спирали. От постоянных поворотов ее голова слегка закружилась, она начала терять ориентацию в пространстве – уже не понимая, откуда они пришли и куда направлялись. Вверх. Вниз. Влево. Вправо. Бессмысленные направления. Ничего невозможно запомнить. Мия ощутила чуть ли не всепоглощающее желание позвать Мистера Добряка обратно, испытать это знакомое прикосновение, без которого она уже не знала, как жить.
Наконец, спустя, казалось, много часов, Маузер ослабил хватку. На секунду Мия замешкалась. Представила себя на вершине горы, без каких-либо оград, только резкий обрыв, ведущий прямиком к смерти. Развела руки, чтобы восстановить равновесие. Тяжело задышала. И тихо прошептала:
– Возвращайся.
Не-кот вернулся стремительным потоком, набрасываясь на бабочек в ее животе и расчленяя их одну за другой. Повязку сняли с глаз, и Мия, часто заморгав, увидела огромный зал – больше, чем недра величайшего собора. Стены и пол из темного гранита были гладкими, как речные камешки. Через прекрасные витражные окна лился мягкий аркимический свет, создавая впечатление, будто снаружи светило солнце – хотя на самом деле они находились глубоко в горе. Трик стоял рядом и рассматривал помещение. По кругу были расположены широкие остроконечные арки и гигантские колонны, высокие каменные фронтоны будто вырезали в самой горе.
– Треленовы большие… мягкие…
Глянув в центр зала, юноша потерял дар речи. Мия проследила за его взглядом и увидела статую женщины: на ее эбонитовой мантии, как звезды, висели драгоценности. Статуя была просто колоссальной. Она возвышалась в двенадцати метрах над ними, вытесанная из блестящего черного камня. Примерно на уровне головы в нее были вставлены небольшие железные кольца. В руках женщина держала весы и огромный грозный меч, шириной со ствол дерева и острый, как обсидиан. Ее лицо было прекрасно. Жестокое и холодное. По спине Мии побежали мурашки. Глаза статуи будто следили за каждым ее движением, пока она подходила ближе.
– Добро пожаловать в Зал Надгробных Речей, – сказал Маузер.
– Кто она?
– Мать, – шахид коснулся глаз, губ и груди. – Пасть. Мать Священного Убийства. Всемогущая Ная.
– Но… она такая красивая, – выдохнула Мия. – На картинках, которые я видела, ее изображали как чудовище.
– Свет полон лжи, аколит. Солнца служат лишь для того, чтобы ослеплять нас.
Мия побрела по грандиозному залу, пробегая пальцами по спиральным узорам на камне. В стенах были проделаны сотни маленьких квадратных дверок, размером пятьдесят на пятьдесят сантиметров, размещенных одна над другой, словно склепы в каком-то большом мавзолее. В просторном зале ее шаги звучали как звон колокольчиков. Единственным звуком в самом зале была мелодия, которую будто исполнял бесплотный хор, парящий в воздухе. Прекрасный, бессловесный, нескончаемый гимн. Атмосфера этого зала отличалась от любого другого, который она посещала. Здесь не было ни алтарей, ни золотой отделки, но впервые в жизни Мия почувствовала, что находится в… священном месте.
Мистер Добряк прошептал ей на ухо:
– …Мне тут нравится…
– Шахид, что это за имена? – поинтересовался Трик.
Мия опустила взгляд и поняла, что на полу выгравированы имена. Сотни. Тысячи. Выведенные крошечными литерами на полированном черном граните.
– Имена каждой жизни, которую забрала эта Церковь для Матери, – мужчина поклонился статуе. – Мы почитаем их. Зал Надгробных Речей, как я и сказал.
– А склепы? – спросила Мия, кивая на стены.
– В них хранятся тела прислужников, отправившихся к Матери. Как и тех, кого забрали, мы чтим тех, кто пал.
– Но на этих склепах не выгравированы имена, шахид.
Маузер молча посмотрел на Мию. Звуки мелодии, выводимой призрачным хором, лились в темноте.
– Мать знает их имена, – наконец ответил он. – А это единственное, что имеет значение.
Мия моргнула. Посмотрела на статую, парящую над головой. Богиня, которой принадлежит эта Церковь. Прекрасная и ужасная. Непостижимая и могущественная.
– Идемте, – позвал шахид Маузер. – Ваши комнаты готовы.
Он повел их к выходу из грандиозного зала через одну из остроконечных арок. Под ней оказалась длинная лестница, спиралью уходящая в черноту. Мия вспомнила ивовый прут старика Меркурио, треклятые библиотечные ступеньки, по которым он заставлял ее бегать бесчисленное количество раз. Улыбнулась и мысленно поблагодарила старика за тренировки, поднимаясь легкими размашистыми шагами.
Троица забралась наверх. Шахид карманов шел последним – тихий, как чума.
– Черная Мать, – проговорил Трик, задыхаясь. – Им стоило назвать ее Красная Лестница…
– Ты в порядке? – прошептала Мия. – Мистер Добряк помог?
– Ага. Это было… – юноша покачал головой. – Будто я заглянул внутрь себя и обнаружил сталь. Никогда не испытывал ничего подобного. К черту самообман. Быть даркином, должно быть, очень круто.
Они попали в длинный коридор. Арки тянулись в беспросветный мрак, стены украшали спиралевидные узоры. Шахид Маузер остановился у деревянной двери и толкнул ее. Мия оглядела просторную комнату, отделанную красивым темным деревом, и при виде огромной кровати, укрытой роскошной серой шкурой, почувствовала, как заныло ее тело. Она не спала уже минимум две неночи…
– Твоя комната, аколит Мия, – объявил Маузер.
– А где буду жить я? – полюбопытствовал Трик.
– Дальше по коридору. Остальные аколиты уже поселились. Вы двое прибыли последними.
– И сколько нас всего? – спросила Мия.
– Почти тридцать. С нетерпением жду, когда мы узнаем, кто из вас железо, а кто стекло.
Трик кивнул на прощание и последовал за Маузером по коридору. Мия шагнула внутрь и кинула походный мешок у двери. Сила привычки заставила ее осмотреть каждый угол, ящик и замочную скважину. Напоследок она заглянула под кровать, и только затем плюхнулась на нее. Обдумав, насколько необходимо расшнуровывать ботинки, она решила, что слишком устала, а посему и так сойдет. Устроившись поудобнее на подушках, девушка погрузилась в самый глубокий сон в своей жизни.