Необязательная страна
Шрифт:
Выбор Пакистана по-прежнему остается козырной картой Саудовской Аравии, когда ее интересы расходятся с интересами Соединенных Штатов. В марте 2011 года, когда «арабская весна» цвела полным цветом и сразу после того, как протесты прокатились по Саудовской Аравии и Оману и почти что свергли просаудовскую монархию в Бахрейне, принц Бандар бин Султан вылетел в Исламабад просить о помощи. Он хотел получить заверения от Пакистана в том, что тот разместит свои войска в Бахрейне и Саудовской Аравии, если протесты станут неуправляемыми (он знал, что Соединенные Штаты ни в коем случае этого не сделают). Он просил, другими словами, вернуться к саудовско-пакистанским договоренностям 1980-х годов.
Помощь в конечном счете прибыла в Бахрейн, государство Залива, где режим оказался ближе всего к падению. С благословения пакистанской армии через объявления в газетах тысячи пакистанских ветеранов и опытных борцов из разных племен были завербованы на работу в войсках безопасности в Бахрейне, которые
Тем не менее следует отметить, что организация системы безопасности Персидского залива совместно с Ираном и Пакистаном для союзников могла бы оказаться трудным делом для Пекина. В далекие 1960-е и 1970-е годы Иран и Пакистан были его лучшими друзьями. В то время главная трещина разлома в регионе проходила между Ираном и Пакистаном, с одной стороны, и Афганистаном и Индией – с другой. К 1990-м годам, однако, Иран и Пакистан разошлись. Пакистан увидел в иранской революции угрозу – она разжигала межконфессиональную напряженность между шиитами и суннитами. Межрелигиозное насилие погружало Пакистан в периодически возникавший хаос на протяжении 1990-х годов, когда радикальные группировки с обеих сторон, поддерживаемые хозяевами в Иране и Саудовской Аравии соответственно, взрывали бомбы, совершали убийства в ходе акций насилия, продолжающихся до настоящего времени306. Иран и Саудовская Аравия впервые скрестили шпаги по поводу региональной силы в Пакистане в 1980-е и 1990-е годы. Саудовская Аравия привлекала радикальные суннитские группировки Пакистана для того, чтобы противостоять поддерживаемым Ираном политикам и военным, стремящимся оказывать воздействие на политику по соседству307. Битву выиграла Саудовская Аравия.
Иран и Пакистан расходились также и по Афганистану. На протяжении 1980-х годов Пакистан работал вплотную с Саудовской Аравией и Америкой, чтобы заставить Советы уйти, и тогда Пакистан отладил свое партнерство с саудовцами относительно своего талибского проекта в Афганистане в 1990-е годы. Иран сблизился с Индией, и обе эти страны поддержали Северный альянс в его борьбе с талибами, а значит, против пакистано-саудовского плана доминирования в Афганистане.
Сегодня американские усилия отделить Индию от Ирана происходят в то же самое время, когда Вашингтон расходится с Исламабадом по вопросам борьбы с терроризмом. Это создало благоприятную обстановку Ирану и Пакистану – обеим странам, негодующим против американского присутствия в регионе, – для того чтобы у них была возможность подумать над совместной работой в Афганистане и по региональным проблемам. Но у Пакистана сохраняются тесные связи с главным соперником Ирана – Саудовской Аравией. Пока еще нет четкой стратегической переориентации на Иран, но имеют место скачки в определении своей позиции. Китай может столкнуться с трудностями в управлении сложной сетью союзов и соперничества в этом регионе – особенно в связи с опасениями саудовцев по поводу Ирана. На сегодня ухудшающиеся отношения США с Пакистаном создали почву для лучших отношений и возросшей стратегической координации между Тегераном и Исламабадом, являющимися союзниками Китая.
Эти альянсы имеют большую силу. В ноябре 2009 года, когда администрация Обамы была занята тем, что убеждала Пакистан в необходимости сотрудничества по Афганистану, китайские и пакистанские официальные лица собрались в Исламабаде на празднование старта нового китайско-пакистанского проекта высокого уровня: производство до 250 единиц истребителей JT-17 в Пакистане [29] . То была сделка на пять миллиардов долларов, и только первая часть более широкой инициативы по развитию военной техники308. Проект очень примечателен, и не только тем, что символизирует китайскую поддержку Пакистану в его военно-стратегическом соперничестве с Индией, но и тем, что он говорит о глубине связей между Китаем и Пакистаном309.
29
Автор, очевидно, имеет в виду истребитель JF-17 «Гром», разработанный совместно Китаем и Пакистаном на основе китайского истребителя FC-1. — Примеч. пер.
Премьер-министру Пакистана Юсуфу Разе Гилани нравится повторять набившее оскомину описание китайско-пакистанской дружбы: о том, что она «выше, чем Гималайские горы, и слаще, чем мед»310. Пакистанцы также говорят, что Китай – «всепогодный» друг. Это предположительно можно трактовать так, что Америка в лучшем случае только друг «на хорошую погоду»311.
В атмосфере горечи и взаимных обвинений, последовавших за обнаружением бен Ладена, жившего в самом центре военного поселения, Пакистан вновь обратился к старой идее относительно того, что Китай всегда стоит за Пакистан, несмотря ни на что. Пакистанцы с готовностью расскажут вам о важной помощи Китая во время войны 1965 года с Индией (хотя Иран тоже сыграл
30
Четвертая индийско-пакистанская война была спровоцирована пакистанскими военными в 1999 году провальной операцией по захвату Кашмира. – Примеч. пер.
Китай может быть «всепогодным другом», но он по-прежнему не любит снежные бури или торнадо. Китаю не нравится, когда Пакистан слишком сильно перегибает палку с Индией или провоцирует гнев Америки. Китай рассчитывает на Пакистан как на стратегическую базу, а не повод для головной боли. Волны экстремистов, подготовленных в Пакистане, могут разжигать огонь сепаратизма в Синьцзяне, и, как случалось раньше, бесчисленные китайские инженеры могут быть похищены представителями разных пакистанских племен за выкуп. И все же подлинный гнев Китая вызывает исходящая из Пакистана угроза региональной силовой игры. Китай хочет использовать Пакистан в своих собственных интересах, и он не хочет становиться пешкой в региональных играх Исламабада. Это проявилось, например, в том, что, даже когда Китай наращивал свои капиталовложения в военные возможности Пакистана, он свел на нет свою поддержку Пакистана по вопросу о Кашмире313.
Китай был также источником моральной поддержки, страной, к которой Пакистан обращался в случае угроз со стороны Индии или давления со стороны США. На протяжении последних десяти лет Китай культивировал это чувство тем, что углублял стратегические вложения в Пакистан. Наряду с истребителями, трубопроводами, портом и мостами Китай строит дороги и электростанции, а также обещает ядерные реакторы гражданского назначения, подобно тому, который отправится в Турцию. Заключенные соглашения о свободной торговле предполагают расширение товарооборота между двумя странами до 15 миллиардов долларов США в 2015 году. На Китай уже приходится 11 % импорта Пакистана314.
Китайских бизнесменов полно в отелях в Лахоре и Карачи, где они изучают перспективы инвестирования даже в компании, выпускающие программное обеспечение. «Чайна Мобайл» приобрела контрольный пакет акций «ПакТел»; китайские производители оружия продают ежегодно военную технику Пакистану на сумму 7 миллиардов долларов США. Фактически на Пакистан приходится большой объем мировых продаж оружия Китаем, Китай является крупнейшим поставщиком для нужд обороны Пакистана. Пекин продает свои самолеты (включая те, которые могут доставлять ядерный боезаряд), корабли и передовые системы предупреждения. Существуют планы продажи подводных лодок. Китай помогает Пакистану строить свой собственный военно-промышленный комплекс, создавая совместные проекты, включающие не только истребители, но также танки, ракетные фрегаты, баллистические ракеты и даже спутники связи и дистанционного зондирования315. Китай недвусмысленно хочет, чтобы у Пакистана была сильная армия – а особенно мощными были бы ВМС – как стратегический актив в Западной Азии.
Сотрудничество также распространяется и на вызывающую противоречивые оценки программу ядерного оружия Пакистана. Печально известный А. К. Хан, отец пакистанской атомной бомбы, открыто признавал китайскую помощь в виде урана для ядерного оружия, технических чертежей ядерного оружия и тонн гексафлорида урана, который пакистанские центрифуги могут перекрутить в уран, доведенный до предельной возможности использования в атомном оружии316.
Пакистан еще больше сблизился и стал теплее относиться к Китаю, когда президентом этой страны был генерал Первез Мушарраф. А сейчас связи между двумя странами носят строго деловой характер. Президент Зардари дважды в год посещает Китай. Он говорит, это нужно для того, чтобы «учиться», однако известно, что богатый Зардари имеет личные капиталовложения в Китае. Он, дескать, демонстрирует способ установления более тесных связей, которые дополняют растущее военное и научно-техническое сотрудничество между двумя странами.
Китай также ценит Пакистан за то, что тот играет роль шипа в бок Индии. Пакистанские интриги отвлекают все внимание Индии, напрягают что есть мочи ее военные ресурсы и в перспективе могут лишить Индию чувства безопасности, которое она хотела бы иметь для того, чтобы добиться желаемого экономического роста. Китай не поощряет войну между Индией и Пакистаном, но реальная угроза со стороны Пакистана, подкрепленная ядерным оружием, представляет собой некое преимущество для Китая. Индия надеется перетянуть Китай на свою сторону обещанием доступа на широкий индийский потребительский рынок, но Китай видит в Индии больше соперника в деле продажи дешевой экспортной продукции и приобретения товаров широкого потребления, чем рынок для китайских товаров. И, разумеется, Индия сейчас близкий стратегический союзник Америки в большой игре по сдерживанию Китая.