Необычайное путешествие
Шрифт:
Медведь сконфузился. Он сел рядом с Шуриком, достал свой носовой платок и вытер перепачканное, со следами крови личико сына.
— Ну, хватит проливать слезы, — сказал он уже мягче. — Рассказывай, как у вас все это получилось?
Давясь слезами, Шурик подробно поведал о коварстве захлопнувшей их двери.
— Сперва надо все узнать, а потом уже накидываться на невинных людей, — закончил он свое горестное повествование.
— Ну, ладно, — сказал подумав Медведь. — Вольно или невольно, но вы оказались участниками экспедиции. Для ясности могу вам пояснить, что космический корабль — это вам не самолет. Самолет, совершающий полет над Землей, может задержать вылет на минуту, на час, даже на несколько дней, если нет благоприятных метеорологических условий. И всетаки он попадет в пункт своего назначения. Другое дело — межпланетный корабль, Не только день и час — доли секунды решают дело. Стоит задержаться с началом полета, или потерять запланированную скорость в пути, как маршруты космического корабля и планеты могут разойтись на сотни тысяч километров. Правда, можно выправить это положение, но потребуется дополнительный расход горючего, а это нами не было предусмотрено. Так что задержаться с отправкой, даже если бы я знал, что вы не успели сойти с корабля, я не имел права. Это значило бы отложить экспедицию до следующего великого противостояния Марса, то есть, на пятнадцать — семнадцать лет.
Что касается «ловушки», в которую вы попали, то у нас есть правило, по которому двери всех помещений перед отлетом и перед посадкой автоматически закрываются. Вы виноваты в том, что вместо того, чтобы прямо идти к дежурному, как я приказал, вздумали одеваться сами и по неопытности потеряли время. О том, что вы не явились на станцию, мне радировали оттуда сразу после отлета. Сперва я подумал, что вас унесло в космическое пространство, но наш дежурный заверил меня, что вы корабля не покидали. Тогда я попросил Сенкебая Тулегеновича поискать вас в помещениях. Сам я в то время не мог покинуть пульта управления.
— А кто же сейчас управляет кораблем? — спросил Шурик.
— Сейчас я включил автопилот. Это прибор, который служит для сохранения кораблем заданной скорости и направления.
В кабину вошел помощник Медведя, второй пилот Ковалев.
— Разрешите обратиться, товарищ капитан корабля, — сказал он Медведю.
— Я вас слушаю.
— Скорость одиннадцать тысяч метров в секунду. Разрешите выключить двигатель?
— Выполняйте. Одновременно дайте сигнал на другие корабли.
Четко повернувшись, Ковалев вышел из салона. Через несколько секунд огненные стрелы, проносившиеся мимо окнаиллюминатора, исчезли. В кабину глянула непроницаемая чернота безвоздушного пространства. Раздававшийся до сих пор под ногами звук, напоминавший мурлыканье кошки, прекратился.
— Двигатель выключен, летим по инерции, — пояснил Владимир Михайлович. — Теперь мы опять потеряли вес, как и все, что нас окружает. Ведите себя соответственно. Придется дать радиограмму матери. Нечего сказать! Хороший сюрприз мы ей устроили!
— Что же нам теперь делать? — вздохнул Шурик.
— А что вы здесь до сих пор делали?
— Мы? Ничего.
— Ну и продолжайте это занятие, пока я не соображу, что вам можно доверить.
— Может быть, их направить в распоряжение Фаины Степановны? — предложил Тулегенов.
— Поварятами, что ли?
— Вот именно.
— Что ж! Резонно. Будут пока космическими коками. С этим тоже не так просто справиться.
Вася в глубине души был возмущен таким назначением, но возражать побоялся. Чистить картошку! Не об этом он мечтал.
Однако Шурика перспектива кулинарной деятельности ничуть не смутила. Наоборот, он, видимо, был очень доволен тем, что может быть хоть чемнибудь полезен на этом замечательном корабле.
— Договорились, — сказал он отцу, солидно подавая руку. — Папа… Ты теперь немножко освободился, да?
— А что?
— Нам с Васей интересно знать, как устроен наш корабль. Ведь его двигатель работает на атомной энергии?
— Разумеется.
— Ну, а как? Я давно хотел спросить тебя, но ты был так занят подготовкой к полету. Папа! Ну, пожалуйста!!!
— Навязались вы на мою голову… Ну что же с вами поделаешь! Смотрите сюда.
Владимир Михайлович раскрыл свою неразлучную записную книжку.
— Видите этот чертеж?
— Видим.
— Это — схема устройства ракеты с атомным двигателем. Носовую часть нашего корабля занимает рубка с приборами управления. Дальше расположен отсек инертной массы. За отсеком помещается атомный котел, через который проходит инертная масса, сильно в нем нагревается и с огромной скоростью выбрасывается из сопла. Вот и все. Понятно?
Шурик и Вася застенчиво переглянулись. Вася потупился.
— Про инертную массу — непонятно, — честно признался Шурик.
— Это тяжелый газ. Дело в том, что использовать продукты ядерного распада для создания реактивной силы — невыгодно. Их масса — крайне мала. А из законов механики мы знаем, что реактивная сила этой энергии пропорциональна квадратному корню из массы частиц, или газов, истекающих из сопла ракеты. Поэтому для увеличения коэффициента полезного действия двигателя, работающего на атомной энергии, надо начальную энергию распространить на значительно большую массу, — как мы говорим, инертную массу. Вес этой массы по порядку величины должен соответствовать весу нашей ракеты, но мы взяли ее несколько меньше, чтобы еще больше увеличить скорость ракеты. Правда, при этом уменьшается коэффициент полезного действия нашего двигателя. Вот, над расчетами необходимого нам количества инертной массы я и работал все последнее время.
— А зачем надо еще больше увеличить скорость полета нашего корабля?
— Вопервых, интересно сократить срок нашего путешествия. Он и так составит двести пятьдесят восемь целых девять десятых суток. Вовторых, и это главное: резко уменьшится возможная опасность метеорных ударов. Ведь в пространстве около Земли, в среднем, на каждые пятьдесят — сто километров проходит метеор весом от одной до десяти тысячных грамма.
— Да ведь это же мелочь!
— Не говори глупостей. При скорости встречи, измеряемой десятками километров в секунду, этот «крошечный метеор» может свободно пробить броню толщиной в десять миллиметров. А если мы встретим метеор, скажем, в десять граммов весом, то он может пробить стальной корпус до ста сантиметров толщиной.
— Ох, — невольно воскликнул Вася. — Вот почему у вас перед отлетом все каюты герметически закрываются!
— Да. Пока не набрана соответствующая скорость и мы не удалились от Земли на достаточное расстояние. Но вы особенно не паникуйте. Встреча с таким метеором возможна, в среднем, один раз за пять и даже десять тысяч часов полета. Однако мне пора идти к приборам управления, а вам — в кухню. За обедом увидимся.
Владимир Михайлович и Тулегенов вернулись в рубку. Гавриил Адрианович вошел к себе в каюту, а мальчики двинулись к месту своего нового назначения.
Теперь двери всех кают были приоткрыты. Шурик потянул носом воздух и решительно направился к одной из них.
— Кухня должна быть здесь, — сказал он уверенно. — Заглянем!
Вася осторожно посмотрел в открытую дверь каюты, указанной Шуриком.
— Ты ошибся, — сказал он. — Судя по оборудованию, это химический кабинет. Там какието приборы.
— В химическом кабинете пахнет сероводородом или еще чемнибудь таким же противным, — возразил Шурик. — А тут совсем наоборот.
— Кто здесь? — раздался мягкий женский голос. В дверях кабины показалась полная женщина лет пятидесяти в белом халате. В руках ее была большая книга. На носу красовались круглые роговые очки. Увидев детей, она поспешно сняла очки, тщательно протерла и, водрузив на переносицу, снова воззрилась на Шурика и Васю.