Необычайное путешествие
Шрифт:
— Но, Гавриил Адрианович, — воскликнул Медведь. — Мог ли я думать, смел ли мечтать, чтобы вы, в вашем возрасте…
Гавриил Адрианович положительно вскипел.
— Вы сами, наверно, стареете, уважаемый, если можете хоть предположить, что я упущу возможность воочию убедиться в справедливости своих гипотез о Марсе! Я, наоборот, молодею при одной мысли об участии в этой экспедиции. К вашему сведению, я в свое время лазил на Монблан и поднимался на воздушном шаре, когда этого требовали астрономические наблюдения! Так что убедительно прошу на этот счет не беспокоиться и осчастливить меня приглашением, которого я тщетно от вас добиваюсь.
— Гавриил Адрианович! Я был бы счастлив работать с вами в
— Вы лично согласны?
Медведь только развел руками.
— Ну, а остальное — мое дело. Будьте здоровы!
И ученый исчез из комнаты так же неожиданно, как появился.
Медведь погрузился в глубокое раздумье, из которого его вывела Галя.
— Всетаки, папа, ты мне должен сказать, с какой целью тебя туда посылают, — настойчиво сказала девочка.
— Не посылают, а разрешают лететь, — поправил ее Медведь. — Ну, добре! Слушай.
Владимир Михайлович закурил папиросу и, слегка прищурив свои голубые глаза, как будто всматриваясь во чтото, видное ему одному, начал:
— Я не сомневаюсь, что если в связи с предполагаемым полетом ты интересовалась всеми планетами подряд, то уж Марсом занималась в особенности. Поэтому я начну прямо с цели нашего группового полета, вернее, экспедиции. Дело в том, что на самом Марсе наши ракетопланы еще не были по той причине, что такого задания не получали, но вокруг Марса облетели в непосредственной к нему близости. Сперва, конечно, был послан в «пробный» рейс ракетоплан, управляемый автопилотом по радиотелевизору. Настоящий, живой пилот в это время помещался на нашем искусственном спутнике земли, «Второй Луне», или, попросту, Космической станции. Помните? Ее строительство было закончено несколько лет тому назад. На ней помещается обсерватория, телевизионная и радиостанция. Но главное ее назначение — осуществление мечты Циолковского — быть промежуточной станцией для межпланетных сообщений. Так вот. После благополучного возвращения ракетоплана из пробного рейса в район Марса был выслан космический корабль с группой ученых. Они несколько раз облетели вокруг этой планеты, уточнили имевшиеся у нас по предварительным астрономическим данным сведения о температуре, климате и влаге в разных пунктах планеты и засняли на кинопленку пейзаж с марсианской растительностью.
— Но почему же эти ученые не высадились на Марсе?
— Их целью была только предварительная разведка. Она обнаружила, что пять восьмых поверхности этой планеты представляют из себя сухие песчаные или каменистые области, подобные нашим бывшим пустыням КызылКум. Условия жизни там должны быть очень суровы, особенно если принять во внимание, что на Марсе гораздо холоднее, чем на Земле. Ведь он находится в полтора раза дальше от Солнца, чем Земля, и, следовательно, получает тепла в два с половиной раза меньше. Когда результаты разведки были обсуждены в ученых кругах, а затем доведены до сведения всего нашего населения, поступил ряд предложений, чтобы следующий рейс на Марс был использован уже не только для чисто научных целей. Если на этой планете будут обнаружены разумно мыслящие существа, помочь им в преобразовании природных условий их планеты, используя наш собственный богатый опыт, опыт жителей Земли.
— Но как вы сможете помочь марсианам? — воскликнула Галя.
— Очень многим. Коллектив людей, сплоченный благородной идеей и имеющий под руками все необходимое для осуществления этой идеи, может сделать чудеса.
— Папа, ты конкретнее, — нетерпеливо сказал Шурик.
— Есть конкретнее, — шутливо козырнул Медведь. — Наша экспедиция отправится на Марс, имея всю необходимую техническую базу для развертывания работ по орошению и озеленению планеты. Мы возьмем с собой запас аккумуляторов атомной энергии, гелиоустановки, конечно,
— А это зачем?
— Пары эфира и синильной кислоты тоже побуждают растения к быстрому росту. Если там будут обнаружены марсиане, мы начнем с земляных работ по подготовке оросительной системы Марса. Извлечем воду, просочившуюся сквозь его почву, и направим ее по сети каналов. Потом будем проводить озеленение, посадку лесозащитных полос вдоль каналов. Чтобы посадки лучше принялись, устроим искусственное дождевание. Подкрепим их ультразвуком и химическими удобрениями. От разложения углекислоты растениями в атмосфере Марса прибавится кислород, которого в настоящее время там маловато.
— А как же вы там будете дышать?
— Пока будем пользоваться кислородными масками, а потом, может быть, и привыкнем, — пошутил Медведь. — Что касается резких температурных колебаний на Марсе, то это тоже дело поправимое, хоть и длительное. Сегодня Тулегенов, который тоже является участником экспедиции, мне рассказывал о своих наблюдениях за климатом бывших Каракумов. До озеленения в этой пустыне тоже был резко континентальный климат. Днем пески раскалялись до того, что в них можно было испечь вкрутую яйцо. Зато ночью без теплой верхней одежды спать было невозможно. После того, как все огромное пространство от Арала до Каспия покрылось тенистыми садами, хлопковыми плантациями и люцерновыми пастбищами, разница между дневной и ночной температурой резко упала. Это и понятно. Для нагревания голой и сухой почвы требуется гораздо меньше солнечного тепла, чем для нагревания влажной и покрытой растительностью. А охлаждается такая почва гораздо быстрее. Я не сомневаюсь, что после озеленения Марса с его климатом произойдет то же, что Тулегенов наблюдал в Каракумах. Как видите, человек Земли имеет возможность помочь марсианам в улучшении условий их существования. Если, конечно, они там существуют.
— А если нет?
— Тогда мы будем проводить такие работы в небольшом масштабе, в порядке научного опыта, и результаты соответственно будут гораздо менее эффективны. Ну, так как же, Галя?
— Не думай, что я собираюсь тебя отговаривать, — тихо ответила девочка, — вопервых, потому что знаю — это совершенно бесполезно. Раз ты чтонибудь решил, то обязательно выполнишь. Я только хочу знать, когда нам ждать тебя обратно?
— Вот это другой разговор! — весело воскликнул Медведь. — Как будем считать время? По марсианскому счету или по земному?
— А разве есть разница? — спросил Шурик.
— Есть. Один марсианский год равняется, примерно, двум земным. Значит, по марсианскому счету, ждите нас, примерно, через год.
— Но для нас это будет целых два года, — вздохнула Галя.
— Раньше мы не управимся, — возразил Владимир Михайлович. — Да и окажемся мы с вами вновь по одну сторону Солнца через этот промежуток времени.
— А… Когда отправляетесь?
— Через три дня. Мы должны вылететь с таким расчетом, чтобы встретиться с Марсом именно в день великого противостояния, когда между ним и Землей будет наименьшее расстояние.
— А ты не растеряешь по дороге все остальные ракетопланы?
— Здравствуйте! На Земле водил пятитысячные тяжеловесные поезда — ни разу ни одного вагона не потерял. На севере, в бассейне реки Студеной, водил воздушные поезда планеролетов, соединенные между собой обыкновенным капроновым канатом, — тоже все было благополучно… А в межпланетном пространстве, где все тела теряют вес, и не только снежных бурь, но даже и ветра нет, вдруг оплошаю! Ну, кажется, я ответил на все вопросы.
— На все Галины вопросы, — обиженно сказал Шурик.