Необычайные приключения Арсена Люпена
Шрифт:
Затем он сквозь зубы прибавил:
— Да к тому же мне нечем хвастаться!
Между тем оба помощника пришли в себя. Ганимар стал их расспрашивать, но они ничего не помнили.
— Не пили ли вы чего-нибудь?
Подумав, один из них сказал:
— Немного воды из этого графина.
Ганимар понюхал воду, попробовал ее. Она не имела ни особого запаха, ни вкуса.
В тот же день бароном было предъявлено обвинение Арсену Люпену, содержавшемуся в тюрьме Санте в краже вещей из его замка.
V. Арсен Люпен дает некоторые объяснения
Когда барон должен был предоставить свой замок в распоряжение жандармов, прокурора, судебного следователя, репортеров и вообще всех любопытных, которые проникали всюду, — даже туда, куда было совершенно не нужно, — он не раз пожалел о своей жалобе.
Общество уже занялось этим делом.
Сейчас же появились фантастические догадки. Вспомнили знаменитый подземный ход, и прокурорский надзор производил свои розыски в этом направлении. Снизу доверху пересмотрели весь замок. Осматривали каждый камень, полы, печки… При свете факелов осмотрели все погреба, где когда-то владельцы Малаки складывали свои запасы провизии. Буравили даже скалу. Все было напрасно. Не нашли ни малейшего признака подземного хода.
— Это все так, — говорили со всех сторон, — но ведь картины и мебель не могут исчезать, как призраки. Они переносятся через окна или через двери, и люди, которые ими завладевают, входят и выходят также через окна и двери.
Убедившись в своем бессилии, прокурорский надзор просил себе на помощь агентов из Парижа. Решено было обратиться к содействию Ганимара, услуги которого имели случай оценить уже неоднократно. Ганимар молча выслушал рассказ о краже, покачал головой и заметил:
— Я думаю, что идут по ложной дороге, так настойчиво обыскивая замок. Решение находится не там.
— Но где же?
— Около Арсена Люпена.
— Вы, значит, того мнения, что это он…
— Он один мог исполнить такой широкий замысел. Но пусть не ищут ни подземного хода, ни поворачивающихся камней, ни другого вздора в этом роде. Этот человек не употребляет таких старинных приемов, он более чем современен. Я прошу позволения пробыть с ним один час. Возвращаясь из Америки, мы поддерживали с ним во все время пути великолепные отношения, и я даже осмеливаюсь сказать, что он чувствует некоторую симпатию к тому, кто сумел его арестовать. Если он сможет, не ставя себя в неловкое положение, дать мне некоторое объяснение, то он не поколеблется избавить меня от бесполезного путешествия.
Было немного позже полудня, когда Ганимар был введен в камеру Люпена. Тот, лежа на кровати, поднял голову и вскрикнул от радости:
— Вот сюрприз! Я очень огорчен, что не могу принять вас как следует. Извините меня, но я здесь мимоходом… Боже мой, как я счастлив, что вижу, наконец, порядочного человека! С меня уже довольно всех этих шпионов и сыщиков, по десять раз в день выворачивающих мои карманы и обшаривающих мою скромную комнату, чтобы убедиться в том, что я не собираюсь убежать. Но чему я обязан удовольствием видеть вас у себя?..
— Дело Кагорна, — сказал коротко Ганимар.
— Подождите! Одну секунду!.. У меня столько этих дел… Ах, да, я вспомнил! Вам, конечно, не надо объяснять, как далеко ушло следствие? Я даже позволю себе сказать вам, что оно очень недалеко ушло.
— Потому-то именно я и обращаюсь к вашей любезности.
— К вашим услугам.
— Прежде всего: дело было ведено вами?
— От начала до конца!
— А письмо с предупреждением? Телеграмма?
— Вашего покорного слуги. У меня должны быть где-то даже расписки.
VI. Как все произошло
Арсен открыл ящик маленького столика из некрашенного дерева, который вместе с кроватью и табуреткой составляли всю обстановку комнаты, достал оттуда два клочка бумаги и протянул Ганимару.
— Ах, так! — воскликнул тот. — Но я думал, что за вами следят и постоянно обыскивают, а вы читаете газеты, храните расписки.
— О, эти господа так глупы! Они распарывают подкладку моей куртки, они исследуют подошвы моих сапог, они выстукивают стены этой комнаты, но никому из них не приходит в голову, что Арсен Люпен может быть так глуп, что спрячет свои вещи так просто. На это именно я и рассчитывал.
— Вы меня приводите в смущение. Но расскажите же мне, как произошло все в замке?
Люпен прошелся раза два-три по камере, остановился и положил руку на плечо Ганимару.
— Что вы думаете о моем письме к барону?
— А думаю, что вы хотели посмеяться и поставить в тупик всех.
— Поставить в тупик? Ну, уверяю, Ганимар, что я считал вас сильнее. Неужели бы я написал это письмо, если б мог обокрасть барона без предупреждения? Но поймите наконец, что это письмо было необходимой точкой отправления, пружиной, давшей ход всей машине. Но будем разбирать дело по порядку: займемся вместе планом ограбления Малаки.
— Я вас слушаю.
— Я представляю себе недоступный, накрепко закрытый замок. Идти ли мне на приступ? Это было бы ребячеством. Проникнуть туда потихоньку? Невозможно. Единственный способ — это заставить самого владельца пригласить меня. И вот этот владелец в один прекрасный день получает письмо, предупреждающее его о том, что замышляет против него известный грабитель Арсен Люпен. Что он сделает?
— Он пошлет письмо к прокурору…
— Который над ним посмеется, так как «тот, кто называется Арсеном Люпеном, находится в настоящее время под замком». И потому не естественна ли растерянность барона, который готов просить помощи у первого попавшегося?
— Понятно!
— А если ему случится прочитать в каком-нибудь листке, что известный сыщик отдыхает в соседней местности?..
— Он обратится к этому сыщику.
— Совершенно верно. Но, с другой стороны, положим, что, предвидя этот неизбежный поступок, Люпен просил одного из своих друзей поселиться в соседнем городке, войти в сношение с репортером местного листка, который получает барон, и распространить слух, что он — известный сыщик, то что же случится? То, что редакция объявит в листке о пребывании упомянутого сыщика в городке. И вот может быть только одно: или карась — я хочу сказать, Кагорн — не пойдет на удочку и ничего не случится, или же — и это предположение наиболее вероятно — он поймается. И вот барон умоляет одного из моих друзей помочь ему против меня! Конечно, вначале мнимый сыщик отказывается. После этого — телеграмма Арсена Люпена. Следствие ее — ужас барона, который снова умоляет моего друга и предлагает ему хороший куш, чтобы тот только позаботился о его спасении. Мой друг принимает предложение, приводит с собою двух молодцов из нашей шайки, и ночью, пока Кагорн находится под стражей у своего благодетеля, те выносят несколько вещей и опускают их через окно в маленькую лодочку, ожидающую у скалы. Чего же проще?