Необыкновенный консилиум
Шрифт:
Сердце издавна считается средоточием жизни. Это потому, что от него зависит кругообращение крови во всём организме. Вот оно пульсирует, бьётся под пальцами с левой стороны между пятым и шестым ребром. (Встречаются люди, у которых сердце расположено справа, но это большая редкость.) Сожмите руку в кулак. Вот такой примерно величины ваше сердце. По форме сердце напоминает грушу, которая перевёрнута верхушкой вниз. Эта груша покачивается на толстых, в два пальца, кровеносных сосудах. Верхушка то сожмётся, то разожмётся и стучит в рёбра.
Работу сердца
В сердце у нас четыре камеры: два предсердия, два желудочка. Они работают по очереди. Сначала разжимаются предсердия, и в них набирается кровь. Потом предсердия сжимаются, а желудочки разжимаются, – кровь переливается в желудочки. Потом резко сжимаются желудочки. Куда теперь пойдёт кровь? Назад в предсердия? Нет: обратный путь ей преграждают сердечные клапаны. Они, как двери, открываются только в одну сторону. И кровь выбрасывается в артерии: из правого желудочка в лёгочную артерию, из левого – в аорту.
Всё это получается быстро, слаженно и ритмично. Причём сердце умеет соразмерять свою работу с деятельностью всего тела: оно делает это точно и мгновенно, не ожидая напоминаний. Пока вы спокойно сидели и читали эту книжку, сердце билось не спеша – шестьдесят раз в минуту. Но стоит вам вскочить и помчаться на улицу, и оно заработает в два раза быстрее. А когда вы спите, оно работает совсем медленно, раз пятьдесят, а то и сорок в минуту. Но работает. Сердце никогда не спит.
Ни одна машина, ни один механизм не могут без перерыва, не останавливаясь ни на минуту, работать подряд восемьдесят, даже девяносто и больше лет. А сердце может.
Теперь попросите приятеля снять рубашку и приложите ухо к его груди. Вы услышите глухое ритмичное постукивание. Говорят, что сердце работает, как часы, но это сравнение неудачно. Часы тикают непрерывно, а сердце стучит с промежутками. Тук- тук – и коротенькая пауза. Тук-тук – опять пауза.
Когда я ещё учился в медицинском институте, к нам в аудиторию однажды принесли магнитофон. И вдруг раздался торжественный бой, похожий на звук огромного метронома. Это был стук человеческого сердца, многократно усиленный. Его записали на магнитофонную ленту.
Чтобы узнать, жив ли человек, прикладывают ухо к сердцу. Пока оно бьётся – человек живёт.
Но для исследования сердца этого мало. Мало услышать голос сердца: необходимо разобраться в его звуках. Надо понять, о чём твердит этот неустанно звучащий голос.
Оказывается, просто так, одним ухом, сделать это невозможно.
Глава 11. Деревянная дудочка и барон Мюнхаузен
Сто пятьдесят лет назад французский врач Лаэннек сделал одно открытие. На первый взгляд оно может показаться скромным, но в действительности оно было по-своему не менее замечательным, чем, например, открытие электромагнитной индукции, совершённое примерно в это же время.
Вот как рассказывал о нём сам Лаэннек:
«Меня пригласили к одной молодой особе, у которой были общие признаки болезни сердца, но обычное исследование давало мало данных… Тогда я взял тетрадь и скрутил её в трубку. Один конец трубки я приложил к сердцу больной, а к другому концу приложил своё ухо. Я был поражён, услышав биения сердца, гораздо более ясные и отчётливые, нежели я когда-либо это наблюдал, непосредственно прикладывая ухо».
Так появился на свет простенький прибор – стетоскоп. Бывают разные стетоскопы – деревянные, металлические и из пластмассы. Есть особый акушерский стетоскоп, которым выслушивают сердце у ребёнка ещё до того, как он родился.
Деревянную дудочку можно заменить резиновой трубкой, а в чашечку, которая прикладывается к телу, вставить усиливающую звук мембрану, – получится фонендоскоп. Можно сделать две трубки – по одной в каждое ухо – и соединить их с пружиной, удерживающей трубки в ушах. Все эти усовершенствования не меняют сути дела. Суть же эта проста: мы выслушиваем ухом звук захлопывающихся сердечных клапанов и шум крови, струящейся сквозь них. Причём можно выслушать каждый клапан отдельно: надо только знать, куда прикладывать чашечку.
Помните ли вы в «Приключениях Мюнхгаузена» то место, где говорится о человеке, который слышал, как растёт трава? Незабвенный барон был, конечно, большой выдумщик. Но верьте мне, у хорошего доктора-терапевта слух отличается почти такой же чуткостью.
Неопытному человеку звуки сердца, слабые, глуховатые и, пожалуй, немногим более отчётливые, чем шелест травы, не скажут ничего или почти ничего. Врач, вникая в биение сердца, услышит очень многое. В течение нескольких минут он определит характер ритма, оценит сердечные тоны, а иногда услышит и ещё кое-что.
Дело в том, что при некоторых болезнях клапаны сердца не смыкаются. Тогда часть крови попадёт не туда, куда нужно. Вместо того чтобы выплеснуться из левого желудочка в аорту, кровь хлынет через плохо пригнанный клапан назад – в предсердие. (Это называется «пороком» сердца.) Вдобавок отверстие между предсердием и желудочком может зарасти. Конечно, не совсем, но всё же настолько, что кровь уже не льётся свободно, а с трудом просачивается через суженное отверстие. Всё это можно определить на слух, потому что во всех таких случаях в сердце появляются посторонние, необычные звуки. Врачи называют их сердечными шумами.
При этом слове представляешь себе что-нибудь грозное и могучее: бурное море или лес, гудящий перед грозой. Но вы, наверное, будете удивлены, узнав, что шум в сердце редко бывает громче, чем звуки, которые производит жук, ползущий по листу бумаги. И всё же натренированное ухо его различит. Вот это и есть тот самый шум, который услыхал в сердце у мальчика врач XIX века, – услыхал, потому что в отличие от своих коллег уже умел пользоваться стетоскопом. Поэтому он и поставил верный диагноз. У нашего мальчика был порок сердца.