Необыкновенный завтрак
Шрифт:
Некоторые хохотали, другие принялись утешать бедного сотрудника газеты, говорили, что, быть может, долгое отсутствие девушки произошло от каких-нибудь непредвиденных обстоятельств, и пр. и пр.
– - Напрасно вы тратите свое красноречие, господа,-- сказал он печально и мрачно.-- Припоминая все побочные обстоятельства, все декорации небольшой драмы, которую я вам рассказал, я с каждым часом более и более убеждаюсь, что "она" -- просто плутовка. Не старайтесь утешать меня, я очень твердо уверен, что одурачен!
Никто не посмел возражать такому сильному убеждению, которое к тому же имело вид вероятности. Водевилист-драматург, долговязый друг его и некоторые другие взялись за шляпы, опасаясь прозевать скромный домашний обед, что было бы очень накладно в их положении. Я остановил всех, пригласив отобедать на мой счет в ресторации.
Мы обедали до полуночи, подтрунивая над сотрудником, который, выпив с горя всех больше,
– - Я дурак, я ужасный дурак!..
1845
Комментарии
Печатается fо тексту первой публикации, с восстановлением цензурных исключений и со следующими исправлениями по черновым автографам: с. 308, строка 9: "17" вместо "37" (по ГБЛ Б); с. 308, строка 21: "рассуждения" вместо "суждения" (по ГБЛ Б); с. 308, строка 24: "неукатанному" вместо "неуклюжему" (по ГБЛ Б); с. 318, строки 7--8: "лунатику, Хапкевичу" вместо "лунатику Хапкевичу" (по ГБЛ А); с. 325, строки 32--33: "неизгладимый" вместо "неохладимый" (по ГБЛ А); с. 325, строки 40--41: "место гувернантки и в крайнем случае горничной" вместо "место горничной" (по ГБЛ А).
Впервые опубликовано: 03, 1843, No 11, отд. I, с. 319--341, с подписью: "Н. Некрасов".
В собрание сочинений впервые включено: Собр. соч. 1930, т. III.
Черновой автограф (ГБЛ А), являющийся одновременно наборной рукописью главы VII части второй романа "Жизнь и похождения Тихона Тростникова", без даты, с заглавием: "Необыкновенный завтрак" и подписью: "Н. Некрасов" -- ГБЛ, ф. 195, М5758. 1, л. 86--104 об. Написан на двойных листах большого формата, имеет авторскую нумерацию (л. 5--21), содержит большое количество правки, вычеркнутых мест и дополнений на полях (см.: Другие редакции и варианты, с. 491--505). Обилие исправлений объясняется подготовкой очерка к печати. На листах рукописи есть следы типографской краски, зафиксированы карандашом фамилии наборщиков ("Пермогоров 1-й", "Степанов", "Леонтьев", "Мурат‹ов› 2-й"). Слева на полях помечено чернилами рукой Некрасова: "Рукопись вернуть обратно автору" (л. 21 об.). На атом же листе была начата и зачеркнута глава VIII романа о Тростникове от слов: "Успех моего водевиля…" -- до слов: "Он сам подвизался…" (см.: наст. изд., т. VIII).
Черновой автограф (ГБЛ Б) от слов: "Эпизод из жизни сотрудника газеты…" -- до слов: "-- Молчите вы, свиньи!
– - с гневом воскликнул…", 4 л., без даты, с заглавием: "Необыкновенный завтрак" и авторской пометой карандашом (на л. 1): "В I отдел цензуры" -- ГБЛ, ф. 195, М5756. Содержит значительные исправления (см.: Другие редакции и варианты, с. 505--508). Следы типографской краски, карандашная помета: "Мурат‹ов› 1-й" (фамилия наборщика) свидетельствуют, что рассказ набирался также и по этой черновой рукописи. Очевидно, готовя "Необыкновенный завтрак" к печати, Некрасов заново написал начало, снабдив рассказ традиционным для литературы 1840-х гг. пространным подзаголовком: "Эпизод из жизни сотрудника газеты, знаменитой замысловатостью эпиграфа, рассказанный коротким его приятелем". Еще одно название (с подзаголовком) в таком роде -- "Бал у писарей, или Дежурство в Новый год. (Фантастический эпизод из жизни чиновника)" (ОЗ, 1843, No 11, отд. VIII, "Смесь", с. 23--34).} Текст обеих черновых (наборных) рукописей в основном совпадает с текстом, напечатанным в "Отечественных записках". По-видимому, по цензурным соображениям в первой публикации были сделаны следующие исключения: "свиньи" (с. 312, строка 36); "господин с крестом" (с. 323, строки 5--7); "два остальные господина без крестов" (с. 323, строки 8--9); "как на святыню" (с. 327, строка 43). В настоящем томе эти купюры восстанавливаются по черновым автографам.
Рассказ датируется предположительно концом 1813 г., не позднее 31 октября, по цензорской помете на "Отечественных записках" (No 11): "Печатать позволяется. С.-Петербург, 31 октября 1843. Цензоры А. Никитенко, С. Куторга".
"Необыкновенный завтрак" представляет собой главу VII части второй ("Похождения русского Жилблаза") по завершенного и не опубликованного при жизни Некрасова романа "Жизнь и похождения Тихона Тростникова". В центре глав V и VI рома на, продолжением которых является "Необыкновенный завтрак",-- тема литературно-журнальной борьбы эпохи. Отдельными сюжетными мотивами рассказ близок предшествующим автобиографическим прозаическим произведениям и водевилям Некрасова, посвященным эпизодам из петербургского литературно-журнального и театрального быта 1840-х гг.: "Без вести пропавший пиита" (1840), "Актер" (1841), "Утро в редакции. Водевильные сцены из журнальной жизни" (1841).
Кроме автобиографического материала в нем использованы и литературные источники. Некоторые тематические и стилистические параллели к "Необыкновенному завтраку" прослеживаются у И. И. Панаева ("Русский фельетонист. Зоологический очерк" -- ОЗ. 1841, No 3; "Тля! (Не повесть)" {Журнальное название повести И. И. Панаева "Литературная тля" (см.: Ямпольский И. Г. Из истории литературной борьбы начала 1840-х годов ("Петербургский фельетонист" и "Литературная тля" И. И. Панаева).-- Учен. зап. Ленингр. гос. ун-та, 1954, No 173, сер. филол. наук, вып. 20, с. 149).} -- ОЗ, 1843, No 2). Прямая ссылка на последнее произведение содержится в "Очерках литературной жизни" (1845) (см. выше, с. 355--356). В этой повести И. И. Панаева описываются бенефис и пирушка; с упоминания подобных эпизодов начинается и "Необыкновенный завтрак" Автор называет своих героев не столько по именам, сколько комическими формулами: "добросовестный" книгопродавец, "отягченный галантерейностями", "издатель какой-то газеты", "литературный сплетник" и т. д. Этот стилистический прием используется и Некрасовым: "сотрудник газеты, знаменитой замысловатостью эпиграфа", "актер, отличавшийся необыкновенной любезностью", "рыжебородый мещанин", "чернобородый мещанин", "драматург-водевилист" (см. об этом: Гуковский Г. Неизданные повести Некрасова в истории русской прозы сороковых годов.-- Некрасов. Тростников, с. 371).
Однако система повествования рассказа (обилие диалогов, иронические намеки на реальные факты литературной жизни 1840-х гг., физиологические зарисовки, авторские отступления -- рассуждение об удивительно "малообразованном русском журналисте", например) свидетельствовала о поисках Некрасовым своей манеры, которая формировалась в русле "натуральной школы", под влиянием Гоголя (см.: Жук А. А. Сатира натуральной школы. Саратов, 1979, с. 142).
Нелепость происшествия, лежащего в основе рассказа ("приключение" с ревельской уроженкой Амалией, излагаемое Некрасовым в пародийном ключе), характерные сюжетные атрибуты произведений "натуральной школы": отсутствие денег, кредиторы у запертой снаружи квартиры "сотрудника газеты", диалоги "через форточку" -- усиливали комическое звучание "Необыкновенного завтрака", сближали его с водевилем.
В статье "Русская литература в 1843 году" (ОЗ, 1844, No 1) Белинский отметил "Необыкновенный завтрак", назвав его в числе "лучших оригинальных повестей в прошлогодних журналах" наряду с "Тлей" И. И. Панаева, "Чайковским" Е. П. Гребенки, "Вакхом Сидоровичем Чайкиным" В. И. Даля (см.: Белинский, т. VIII, с. 95).
С. 308. Необыкновенный завтрак.– - Название могло быть заимствовано Некрасовым из комедии, написанной им в соавторстве с П. И. Григорьевым (1-м) и П. С. Федоровым "Похождения Петра Степанова сына Столбикова" (1841--1842), в которой картина вторая озаглавлена "Необыкновенный обед". Ср. также: Тяжелый завтрак. Сценка из парижской жизни.-- ЛГ, 1842, 31 мая, No 21, с. 436-438.
С. 308. Эпизод из жизни сотрудника газеты, знаменитой замысловатостью эпиграфа…– - Имеется в виду "Литературная газета", выходившая в 1840 г. (в период редакторства А. А. Краевского) с эпиграфом: "Журнал добросовестный есть дело великое в благоустроенном государстве. (Из записок журналиста)", а с 1841 г.-- с иным: "Сделайте одолжение, читайте!". По поводу последнего эпиграфа неоднократно иронизировала "Северная пчела": "Три раза в неделю "Литературная газета" представляет своим читателям одну и ту же картину, занимающую с падающими буквами заглавия ровно осьмую часть всего объема газеты. На этой картинке изображены разные фигуры (в одном углу франт, в другом человек с галунами по всем швам ‹…›) с листом бумаги в руке, а под картиною находится жалобная и трогательная надпись: "Сделайте одолжение, читайте!". С величайшим искусством художник выразил ответ в чертах лица каждой фигуры, изображенной на картине: "Рады бы -- да, право, нечего"" (СП, 1841, 27 марта, No 67, с. 266--267); "Она так потешна своею важностью ‹…› что нам весьма жаль, что ее так мало читают, невзирая на нежный эпиграф; "Сделайте одолжение, читайте!" Замечательно и небывало" (СП, 1841, 15 сент., No 204, с. 827).