Неофит
Шрифт:
Прошло три дня с тех пор, как Артура Тэррэта погребли на деревенском кладбище. Хильда не была на заупокойной службе, потому что в церквях она заболевала, ей становилось душно, начинало мутить. Паника, желание бежать, головокружение. А если она оставалась, то теряла сознание. Освященные места всегда пугали ее; она долго и серьезно размышляла, позволять ли хоронить Артура в церковной земле, а потом ради насмешки решила в пользу этого. Душа Артура будет пребывать в муках, нечистая душа, попавшая в ловушку. Среди так называемых праведных душ. От этой мысли она громко расхохоталась. Его мучения усилятся во сто крат; этот
Размышления эти заставили ее подумать о Джоби. Мальчик был угрюм, он не играл, не говорил о смерти отца, он просто сидел в старой качалке на кухне, тупо уставившись на стену. Хильда не знала, многое ли он понял из того, что произошло, потому что в Джоби было не так-то легко разобраться. Может быть, достаточно того, что он знал о смерти отца, и нет смысла вдаваться в подробности. Он и так узнает о них слишком рано, когда пойдет в школу. «Твоего папу забодал бык; быка заколдовала твоя мать. Это она убила его. Вся деревня знает это, ведьмин сын!».
Может быть, она сможет так устроить, чтобы Джоби не надо было ходить в школу... Если она отошлет его из Хоупа... Нет, это ослабило бы ее влияние на сына. Это, конечно, была проблема. Что было еще хуже, так это то, что школа находилась при церкви, а преподобный Бактон являлся председателем попечительского совета. Для Джоби это ничего хорошего не предвещало. Ей действительно надо серьезно поразмыслить над этим делом. Может быть, она даже спросит совета у темных сил, у Старейшин, если они станут говорить с ней сегодня.
Она заторопилась, хотя до наступления темноты еще оставалось часа два. Ей необходимо было время, чтобы собраться с мыслями, приготовиться к совету мудрости, стряхнуть с себя атмосферу Хоупа, всю ненависть, направленную на нее. Только вчера камень вдребезги разбил окошко ее обветшалого дома. Это все дети, подученные родителями. Иди, швырни камнем в окно этой ведьме, сынок, крикни ей «убийца», когда она подойдет к двери, но смотри, чтобы она не увидела тебя, ведь ты знаешь, что случилось с Артуром Тэррэтом. А когда Джоби пойдет в школу, ты на нем сможешь отыграться.
Все, все они поплатятся за это. Джоби не будет обыкновенным мальчиком, уж она об этом позаботится. Эти хулиганы станут уважать его, бегать и прятаться от него, потому что она научит сына, как быть сильнее всех. Ему не надо идти в школу, она сама его всему научит, а если с ней что-нибудь случится, миссис Клэтт о нем позаботится. Она обещала ей это в обмен на многочисленные услуги.
Хильда почти дошла до леса, его темные, неровные тени вытянулись, словно приветствуя ее, как будто лес торопил наступление темноты. Смесь хвойных и лиственных деревьев. Из-за возвышающихся за лесом гор здесь было всегда темно, мрачно — даже в середине лета. Родители не разрешали детям ходить в Хоупский лес, рассказывали им страшные легенды, чтобы отпугнуть от этого места: о самоубийствах и о повешенных, о трупах разбойников и грабителей с большой дороги, которые клюют вороны. Здесь обитал вездесущий леший.
Отводя в сторону ветви деревьев, Хильда шла по неровной тропке в высокой траве; ей пришлось продираться через густые заросли папоротника. Колючки цеплялись за ее плащ, как будто пытались удержать. Сюда нельзя, это владения Старейшин.
Время,
В лесу этом было совершено множество убийств, особенно в средневековье, когда охотники на ведьм прочесывали все окрестности. Жестокие люди, наслаждающиеся смертью невинных жертв, они напоминали Хильде жителей Хоупа, то, как они преследовали ее и миссис Клэтт. И то же самое ожидает Джоби — они сделают своих детей исполнителями этого преступления. Ее губы, покрытые волдырями, сжались в бескровную нить. Они все поплатятся, как поплатился Артур. Для этого есть способы и средства, и она их использует. Джоби станет ее инструментом, когда наступит час, ее орудием мести, и он продолжит то, что она не успеет сделать.
Ровно неделю назад полицейский пришел сообщить ей о смерти мужа. Какой-то констебль из города, нервный молодой человек, ожидавший увидеть впавшую в истерику женщину. Он заикался от волнения, едва мог составить предложение.
— Артур мертв, это вы пытаетесь сказать? — Лицо Хильды было бесстрастно, голос спокоен. Напуган был полицейский, он явно дрожал, все еще заикался.
— Бык... в Спарчмуре... забодал его...
Констебля замутило от затхлого запаха, исходившего из полуоткрытой двери, и он подумал, почему этим людям не предоставили муниципальный дом. Единственная развалюха в аккуратной, ухоженной деревушке. Если не считать хижину миссис Клэтт, разумеется.
— Это судьба, — она неотрывно смотрела на него, глаза ее затуманились, но не слезами, как будто ее мысли были очень далеко. — Мы не в силах изменить судьбу. Моему мужу было суждено умереть сегодня. Карты сказали мне об этом, я это знала.
Молодому полицейскому стоило огромных усилий, чтобы не броситься бежать, не разбирая дороги, к своему «Панде», не нажать изо всех сил на педаль акселератора. Ему потребовалась смелость, чтобы молча кивать этой женщине, бормотать какие-то слова сожаления, отступая по заросшей сорняками дорожке. Он весь взмок, когда добрался до машины.
Было очевидно, что все в Хоупе убеждены: Хильда Тэррэт убила своего мужа. Она прокляла его, и он умер, может быть, она околдовала того быка, и он бросился на Артура. Но никто и никогда не сможет этого доказать. В старину Хильду Тэррэт повесили бы или сожгли, может быть, даже утопили бы в деревенском пруду, потому что вина ее была очевидна. Нынче другие времена, но жителей Хоупа все равно не оставит страх.
Хильда шла к большому каменному дубу, возраст которого насчитывал около двухсот лет; ствол его был шире, чем семейный обеденный стол. Вечнозеленое дерево, с него не опадала листва, когда все другие деревья вокруг оголялись с наступлением осени. «Магическое дерево», из тех, которым поклонялись древние друиды. Она и раньше беседовала со Старейшими под его могучими ветвями, и вот ей снова потребовалось поговорить с ними. Ей нужна их помощь для Джоби.