Неоконченное расследование
Шрифт:
— Оставь меня в покое, а то получишь! — грубо кричал старик, обращаясь к женщине. — Ох, уж эти женщины! Противно даже смотреть на тебя! Мне надо перекинуться парой слов с начальником, и не мешай мне. Это касается и этого болвана, который не поумнеет никогда, даже если он и доживет до моих лет!
— Отец! Нельзя так говорить о мистере Хобкирке! Умоляю тебя! Пойдем домой! — умоляла женщина.
— Если вы сию минуту не прекратите, мистер Биглсуэйд, то очень скоро об этом пожалеете! — зловещим тоном посулил старику Хобкирк.
— Констебль! Простите его! Ему же все-таки девяносто лет!
— Что здесь происходит? — поинтересовался Хемингуэй, подходя к компании.
Хобкирк, вытянувшись в струнку, официально произнес:
— Полицейский констебль Хобкирк, сэр. Докладываю…
— Ты лучше помолчи, приятель, — грубо оборвал Хобкирка мистер Биглсуэйд. — Не о чем тебе докладывать. Это мне есть о чем сказать. Мой портрет поместят во всех газетах, да еще и кое-что под ним напишут!
— Это замечательно, сэр, — согласился Хемингуэй. — Но все же дайте констеблю шанс. Слушаю вас, Хобкирк.
— Да не о чем ему докладывать, — снова завопил старик. — Он ничего не видит перед собой, кроме своего жирного брюха, а вот я кое-что знаю! И только не вздумайте меня пугать! У полиции никогда ничего против меня не находилось, так что никого из вас я не боюсь!
— Вы — выживший из ума старик! — взорвался Хобкирк. — И напомню, что до тех пор, пока вам не стали отказывать ноги, вы были самым отъявленным браконьером в графстве!
— Прошу вас! Не обращайте на него внимания! — взмолилась женщина, напуганная последними словами Хобкирка. — Он иногда впадает в детство и становится жутко упрямым. Я прошу у вас за него прощения!
— Моя дочь, — снисходительно объяснил мистер Биглсуэйд. — У меня их несколько, да еще и пара сыновей в придачу.
— Я бы с наслаждением, сэр, выслушал вашу биографию, — сказал Хемингуэй. — Но дело в том, что у меня очень много работы. Поэтому попрошу вас перейти к делу, если у вас и вправду есть, что сообщить.
— Это верно, приятель. У меня есть, что сообщить. Слушай меня внимательно, тогда, может быть, тебе светит звание сержанта.
— Да он совсем спятил, сэр! — возмущенно проговорил Хобкирк. — Биглсуэйд, прекратите нести чушь! О каком еще сержанте вы говорите?! Перед вами старший инспектор из Скотленд-ярда!
— Я выслушаю этого господина, констебль. Продолжайте, мистер Биглсуэйд.
На лице старика появилась хитрая усмешка.
— Прежде всего — фотография в газете, — предупредил он Хемингуэя. — И кое-какое вознаграждение. Я знаю, кто совершил убийство!
— Обещаю, сэр, если вы назовете мне убийцу, я лично вас сфотографирую, — серьезно пообещал Хемингуэй.
— А ты, как я посмотрю, неглупый парень, — одобрил его старик. — Ну так вот. Убийца — Рэг Дитчлинг!
— Отец! Ну как ты можешь говорить такое об этом бедном молодом человеке! Я же уже говорила, что ты все перепутал!
— А я говорю — Рэг Дитчлинг, — настойчиво повторил Биглсуэйд. — Я как раз был тогда неподалеку от Фокслейна и слышал выстрел. И кого бы ты думал я там встретил минут через десять?
— Рэга Дитчлинга, — уверенно ответил Хемингуэй.
— Ты меня не перебивай! — огрызнулся старик. — Да. Это был именно он. «Чего тут делаешь?» — спрашиваю его. «Ничего», — отвечает. «Прямо ничего? А кто тебе ружье-то дал?» Он ничего не ответил, и я пошел в «Красный лев» выпить кружку пива перед ужином.
— Вот именно, — вмешалась в разговор его дочь. — А когда я пришла в «Красный лев», чтобы забрать тебя, уже было семь часов. И мистер Крелинг сказал мне, что ты находился там не менее сорока минут!
Хобкирк подошел к Хемингуэю и тихо сказал:
— Это правда. А что касается Дитчлинга, то я все выскажу ему при встрече. Он не имел никакого права брать ружье. Но если он и правда выстрелил из него, то это было как минимум за час до убийства мистера Уоренби. Что же касается этого старого мерзавца, то не поверил бы ни единому его слову, даже если бы он поклялся на Библии. Дело в том, что у почтенного мистера Хорли в день его девяностолетия местная газета взяла интервью, и Биглсуэйд вбил себе в голову, что его портрет тоже должен оказаться на первой странице.
— Что ж, надеюсь, что у него это получится, — заметил Хемингуэй. — Очень энергичный старикан. Думаю, он действительно заслужил всемирную славу.
— Но, сэр, если бы вы знали его столько, сколько знаю я… — вздохнул Хобкирк.
— Разве вы еще не привыкли, Хобкирк, к тому, что почти все жители Торндена проводят свои личные расследования? Так что почему бы не выслушать еще одного? Мистер Биглсуэйд! — обратился он к старику. — Теперь вы можете спокойно идти домой. Я не забуду ничего из того, что вы мне сказали. Мелкинфорп! Едем в Белингэм.
В участке Хемингуэя поджидал главный констебль — полковник Скейлс.
— Простите, что задержался, сэр. Вы хотели поговорить со мной? Сегодня мне пришлось выслушать версию еще одного местного гения сыска.
— Да? — безразлично спросил главный констебль. — У вас есть какие-нибудь новости?
— Боюсь, что нет, сэр.
— Но вы выглядите явно удовлетворенным.
— Возможно, — согласился Хемингуэй. — Вы не могли бы мне что-нибудь сказать об имении мистера Айнстейбла, сэр?
— Думаю, нет. Знаю лишь, что его наследник — один из племянников. А что, есть какие-то ограничения в правах на это имение?
— Не знаю, как и на каких условиях приобреталось имение, но сейчас оно ему не принадлежит. Это все, что я знаю, сэр, — ответил Хемингуэй.
— Господи! Вы уверены в этом, Хемингуэй? У вас есть факты?
— Я уверен в том, что он лишь пожизненный владелец. И я знаю название юридической конторы, которая действует от имени истинных владельцев. Это единственное, что мне удалось установить на сегодняшний день. Сколько лет было сыну Айнстейблов, когда он погиб?
— Они с моим сыном учились вместе. Он был старше моего Майкла на несколько месяцев. Значит, лет двадцать.