Неоконченный романс
Шрифт:
Шли без тропы, и, хотя до прииска оставалось меньше двадцати километров, сказать, сколько это займет времени, никто не мог. Алексею было труднее всех. Ему приходилось топором прорубать путь всему каравану через сплетение веток и корней.
Они уже давно миновали озеро, у которого вчера спасали маралуху и ее новорожденного теленка.
Прошли ключ, впадающий в небольшую речку, стекающую со снежников, и вступили в зону густой тайги, лежавшей на подступах к перевалу. Куда ни шагнешь, путь преграждали то свалившиеся друг на друга стволы крупных деревьев с предательскими сучьями, то непроходимое
Продвигались медленно, лавируя между бесконечными нагромождениями стволов и сучьев. Чаща сменялась верховыми болотами, бурными ключами, словно природа решила заставить их отказаться от задуманной цели. Но они шли и шли, оставляя за собой узкую ленту тропы да затесы на деревьях.
Алексей с тревогой посматривал на солнце: слишком уж быстро оно взбиралось по небосклону, и, если через час-два не подойти к перевалу, до следующего утра он будет недоступен. Громадные массы мокрого снега способны прийти в движение от малейшего сотрясения. Присядет невзначай птица, пробежит лесной зверек — и сдвинется снег. Сначала безобидным тоненьким ручейком покатится по склону, вбирая, захватывая, всасывая все больше и больше воды, камней, деревьев, и вскоре многотонная лавина со скоростью реактивного самолета пронесется по склону, пройдясь гигантским утюгом по всему живому.
Несмотря на огромную нагрузку, Алексей продолжал ловко орудовать топором, и спутники едва поспевали за ним. К удивлению Ковалева, они достаточно быстро усвоили все премудрости нелегкого путешествия, а Лена ни в чем не уступала мужчинам.
Теплые куртки перекочевали на вьюки. Лена видела, как пятна пота насквозь пропитали плотную хлопчатобумажную рубашку Алексея, темные волосы влажно закурчавились на висках и на шее.
Нависшие над ущельем горы постепенно расходились, образовав долину, напоминавшую гигантский котел. Одним из краев этого котла и был перевал, к которому они так упорно стремились.
Все чаще и чаще путь стали преграждать огромные глыбы, скатившиеся с откосов. По ложкам и рытвинам лежал водянистый снег, придавленный тенью огромного ельника. Ноги тонули в нем, лошади скользили, приходилось поправлять то и дело сползающую с них поклажу. Ко всем прочим удовольствиям добавились пауты и мухи. Злобные создания изматывали людей и лошадей больше, чем все остальные трудности, вместе взятые.
Однако вскоре такая полоса бурелома преградила им путь, что даже Алексей сдался.
— Здесь не пройдем. Эку беду навалило! — Присев передохнуть, он вытер пот со лба, оглядел путников. У Максима Максимовича заметно ввалились щеки, но он воспользовался передышкой и принялся снимать окрестную чащу, панораму перевала на горизонте. Лена, вытащив носовой платок, попыталась стереть грязь со лба, но только еще больше размазала ее по лицу. Алексей взглянул на грязные полосы у нее на щеках:
— Поздравляю, ты теперь похожа на индейца в полной боевой раскраске. — Оглянувшись, достал из мха пестрое глухариное перо, воткнул ей в волосы. — Чингачгук Большой Змей.
Лена не приняла шутку, выбросила перо и, порывшись в одном из тюков, достала старенькую солдатскую панаму, молча надела ее на голову. Алексей со смешливыми
— Намек понял! — И вытащил из кармана точно такую же. Лихо натянул ее на лоб, шлепнул Лену по колену. — Мы с тобой одной крови — ты и я!
Легко вскочив на ноги, будто и не было позади труднейших километров, он углубился в чащу на разведку. Через некоторое время вернулся разочарованный — пути для лошадей не было. Пришлось повернуть обратно. Бурелом, как оказалось, пересекал все ложе долины. Путешественники уже потеряли всякую надежду пробраться через него и вдруг случайно наткнулись на звериную тропу. Она шла под самыми отрогами и помогла выбраться к редколесью.
Тропа становилась все суше и каменистее, все ближе и ближе заветная цель. У людей и лошадей словно открылось второе дыхание. Шли споро, без остановок — появилась надежда успеть пройти перевал.
Все чаще стали встречаться лежки маралов и северных оленей — сокжоев. Наконец появились первые пятна плотного снега. Стало холоднее, подул пронзительный ветер. Опять были извлечены из рюкзаков куртки, а из карманов — темные очки.
Снег настолько сверкал и искрился на солнце, что на него невозможно было смотреть невооруженным глазом. Вдруг их взору открылась глубокая тропа, прямо траншея, проложенная в снегу.
— Смотрите, сокжои! — махнул рукой Алексей куда-то в сторону.
Справа от них виднелось небольшое стадо оленей. Они, по-видимому, совершали переход к летним пастбищам, шли без кормежки, оставляя после себя взбитый до земли снег. Сокжои расположились на отдых вблизи скалы, на единственной поляне, освободившейся от снега.
Они насчитали одиннадцать оленей различных возрастов. У взрослых между ушей виднелись черные вздутия — будущие рога, взамен отпавших зимой. И только у одного, самого крупного сокжоя, эти вздутия уже имели форму рогов.
Приподняв головы и насторожив уши, звери в недоумении смотрели на людей, не подозревая об опасности. Но вот у кого-то из-под ног покатился вниз камень, и все разом сорвались с места. Разбившись на две группы, они бросились в разные стороны. Рогдай чуть не сошел с ума.
Над перевалом клубились густые облака. Гигантская сила сжимала и перекручивала, расшвыривала и вновь собирала их, создавая причудливые серо-голубые замки. Казалось, там, далеко внизу, в огромном сосуде кипит чудовищное колдовское зелье, которое с минуты на минуту вырвется наружу и затопит все вокруг.
Снег на перевале оказался на удивление плотным.
Они благополучно миновали крутой склон, покрытый рубцами надувного снега, и начали спуск. Это всегда намного труднее и зачастую занимает больше времени, чем подъем.
Лошади скользили по твердому насту и хотя не проваливались, но садились на задние ноги, отчего тюки сползали то набок, то на круп животного. От напряжения болели руки и ноги, к тому же постоянно нужно быть начеку, чтобы не заскользить со скоростью горнолыжника вниз по гладкой, как паркет, поверхности снежника. От постоянных усилий заныли мышцы живота, пот заливал глаза. В довершение всего Лена уронила темные очки, и они моментально скользнули вниз, к великой радости Рогдая, давно обогнавшего спутников и суетливо шнырявшего по берегу оттаявшего озера.