Неоновый дневник
Шрифт:
Утром я выкидываю грязную футболку в корзину с мусором. Как я себя чувствую? Как обычно после пьянки. И вообще, у меня сегодня переезд.
***
На крыльце перед клубом тесно от вышедших покурить и просто проветриться тусовщиков. Олег подносит мне к лицу зажигалку, и я нащупываю у себя в кармане джинсов пакетик с белым порошком — где бы нам это въебать? На двоих должно хватить, и вообще — друзья всегда делят все пополам.
— Больше не болит?
— Ты что, я уже давно забыла!
Попытка выйти из машины не дождавшись, пока она остановится — не слишком удачная идея. В результате
— Завтра будет болеть.
Я смеюсь.
— Похуй, что будет завтра. И потом, у меня есть лекарство. Утром поедем к тебе, и у тебя полечимся, да?
Теперь я живу у Олега, занимаю пустую комнату в его квартире — и он пока совсем не против моего общества. Мы с ним совершенно разные, но нам хорошо вместе. Вместе бухать, шляться по тусовкам и вообще, страдать всякой хуйней.
Ночь длится целую вечность, но даже вечность можно пережить, если у тебя есть алкоголь, пачка сигарет и маленький пакетик, запиханный в передний карман порванных джинсов. Утро застает нас на трамвайной остановке, мы стоим, держась друг за друга, и ждем начала прихода. Минут десять назад мы запили остатками коньяка то, чем меня угостил Стас еще в начале вечера — все-таки не удержались, и приняли все это в туалете клуба. Не спрашивайте меня, что это было, я не знаю. Я смотрю на Олега и думаю о том, что..
— Олег, ты что-нибудь чувствуешь? По-моему, мне дали какую-то хуйню.
— Вообще ничего. Есть еще сигареты?
Я достаю пачку — осталось как раз две, мы курим, смешивая наше дыхание в тонкой пленке дыма, поднимающегося к нависшим над нами тополям. Пробивающиеся сквозь листву полосы солнечного света рассыпаются на тысячи золотистых искр, и они кружат вокруг нас, покусывая торчащие из рукавов футболки голые руки. Мы едем в трамвае, и этот свет преследует нас, проникая внутрь через толстое стекло пыльных окон. Его рука такая же горячая, как и его язык — мы целуемся в лифте, забыв нажать кнопку, спрятанные в темноте пластиковой коробки. Воздух между нами гудит от напряжения, мне жарко, и я стягиваю с себя футболку и бросаю ее на пол своей комнаты. Он лежит на моей кровати, а я сижу на нем сверху, и его член упирается в меня сквозь жесткую ткань его джинсов. Он расстегивает мою ширинку и засовывает руку мне в трусы, я ломаю ногти об пряжку его ремня, но он отталкивает меня.
— Нет. Не надо.
— Что случилось?
Его голос доносится до меня, как сквозь подушку.
— Не надо. Мы же типа друзья.
— Ну охуеть, ты серьезно сейчас?
Олег стряхивает меня с себя и встает с кровати.
— Да, серьезно. Давай, спокойной ночи. Ну, или что там.
Удаляющиеся по коридору шаги, хлопок дверью. Я закрываю глаза, но от этого света невозможно спрятаться, сияние заполняет все снаружи, и я зажмуриваюсь, в надежде погрузиться в спасительный сумрак — сумрак на задворках моего сознания, всегда пугающий меня, но такой желанный сейчас. В голове стучит, но я все равно слышу, как он возвращается в мою комнату — я замираю, притворяясь спящей. Зачем он пришел? Олег резко втягивает воздух через сжатые зубы:
—
Тепло и тяжесть его тела накрывают меня, он переворачивает меня на спину, засовывая язык мне в рот. Все еще зажмурившись, я стягиваю с себя трусы, хватаю его член и подаюсь ему навстречу. Он входит в меня, резко, грубо, я открываю глаза, и тут же задыхаюсь, ослепленная светом, затопившим все вокруг — подоконник, пол, сбившиеся на край постели простыни. Мы трахаемся, окруженные потоком светящихся искр, я протягиваю руку, и одна из них опускается мне на ладонь, обжигая ее. Он переворачивается на спину, и я скачу на нем, прижимаюсь к нему, трусь об него животом, грудью, царапаю ногтями его напряженные руки. Мы все еще друзья, правда? Сердце бешено колотится, перед глазами расплываются цветные круги. Я протискиваю руку между нашими телами и дрочу себе, он стонет мне в губы.
— Я сейчас кончу.
— Я тоже.
***
Я лежу на нем, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, влажные от пота волосы прилипли к его руке.
— У меня раньше так не получалось.
— Как?
— Кончить вместе.
Он целует меня в висок, и я поднимаю на него лицо:
— Останешься со мной?
— Нет, прости. Спать я буду в своей комнате.
Я выпихиваю его с кровати.
— Ну и пиздуй. Я тоже люблю спать одна.
Я с головой накрываюсь одеялом и сворачиваюсь в клубок. Конечно, я вру — я ненавижу оставаться одна. В горле першит, и мне хочется плакать. Но я просто закрываю глаза, и засыпаю.
***
Мы с Олегом сидим за кухонным столом, и, серотониновая яма, на дне которой мы оказались, по глубине превосходит Марианскую впадину. Кажется, так называется это состояние. Отходняк. Еще одно подходящее слово. Я проспала весь день, и теперь наблюдаю, как последние лучи солнца пробивают пыльное стекло, рисуя на стене золотые прямоугольники. Для меня они выглядят серыми, впрочем, как и все вокруг. Олег делает затяжку и красиво выпускает под потолок несколько колечек:
— Чем сегодня займемся?
Он заставляет меня слабо улыбнуться — я не умею так делать. Да что вообще я умею? Ебать мозги парням? Я пожимаю плечами:
— Ну, я сейчас пойду в аптеку.
— Зачем?
— Мне надо купить одну таблетку.
Сначала мне кажется, что Олег не понял, о чем я, но, потом, до него доходит:
— Прости.
— За что? Я сама этого хотела. Все в порядке, это просто таблетка. Я приму ее, и все будет окей.
Олег встает из-за стола, и подходит к окну. Я смотрю, как он трогает пыльное стекло — какие же красивые у него пальцы. Только из-за них в него можно влюбиться. Не оборачиваясь ко мне, он спрашивает:
— А вчера? Где ты взяла ***?
— Стас дал. Сказал, что под этим обязательно нужно поебаться. Ты знаешь его?
— Угу. И что, он просто так тебе дал?
— Нет, блять, пришлось ему отсосать!
Олег смотрит на меня так, что я тут же добавляю:
— Да шучу. Я ему просто подрочила.
— Пиздец, да ты вообще можешь нормально разговаривать?!
Чего он бесится? Вчера все было хорошо, он ржал над моими шутками, а сейчас… Да что с ним такое? Подумаешь, отходняк. Надо просто бухнуть, и к ночи все снова станет заебись.