Неосновной инстинкт
Шрифт:
– А я не изменяю. Морально, - не дал сконфузить себя брюнет, начав барабанить по своим ляжкам, затянутым в кожаные штаны. – Я не виноват, что меня для неё слишком много.
– Дури в тебе много, - обернулся Ёнгук, плюнув на программу, в которой ничего не понял. – Её бы в мирное русло! Сколько полей вспахать можно бы было, а?
– Я предпочитаю усеивать их телами нехороших людей, чем не урожай?
– Где Хим? Я хер че понял в этой канители! Пусть приезжает и ищет дальше, - словно откликнувшись на непечатную жалобу, затрезвонил телефон Гука и он, поспешив его приложить к уху, поднял. – Алло? Да? Что?! Только что? Где? Сейчас, сейчас. Не нервничай! Да, скоро будем.
Швырнув мобильный на диван, мужчина стянул с
– Что случилось? – глядя в его спину, спросил Санха.
– Учи Рена драться, а не баб очаровывать! – расстегнув на груди рубашку, Ёнгук развернулся, выпрастывая её из-за ремня. – Джело пропал. Вот он не умел драться.
Чайна-таун
Металлическая, пуленепробиваемая дверь пентхауса отворилась и, под давлением облокотившегося на неё тела, стала распахиваться, своей тяжестью не давая сделаться этому быстро. Сдернув с плеч кожаную куртку, сползшую только до локтей и на этом уровне застрявшую, Дэхён прижал Рэй к этой двери и, кусая её губы, жарко хватался за её бедра, ища, как бы поскорее стянуть с неё джинсы. Девушка обвила его шею и, меняя положение головы для постоянно перестраивающихся горячих поцелуев, с приглушенными стонами пыталась освободиться от обуви, забыв, что в осенних ботинках, которые не откинешь нажав на пятки. Едва дотянув до лифта, они из последних сил миновали консьержа, и теперь уже не могли остановить прелюдию.
– Подожди, секунду, - оторвался Дэхён ровно на обозначенное время и до конца снял куртку, кинув её на пол. Губы опять вернулись на её губы, притягиваясь, как магнит к железу, плотно, тесно, так, что с трудом отсоединишь.
– Погоди, дай разуюсь, - так же неохотно делая перерывы, Рэй убрала от любовника руки, но поцелуй разорвать не смогла. Лихорадочно, не глядя, расшнуровываясь, она утопала в плену ласкового языка, скользящего по устам. Дэхён тоже попытался избавиться от высоких ботинок.
Пока они, блаженствуя от встречи и не веря счастью, выпавшему на их долю, наворачивали круги на мотоцикле по Нью-Йорку, их истомившиеся тела накалились до предела, и они уже страшно жалели, что чуть не передержались. Ещё немного, и их секс увидел бы даже не консьерж, а уличные зеваки. Рэй опять выбросила из головы раздумья насчет будущего с золотым, а Дэхён забыл о том, что должен был пробивать своих семерых автомобилистов. После того, как девушка оказалась в его объятьях, он с трудом помнил своё имя, не то что ещё что-то.
Прихлопнув дверь, теперь они навалились на неё с этой стороны. Сдвинуться куда-то было крайне трудно, ведь это предвещало опасность высочайшего класса – размыкание поцелуя. Решая проблему по-мужски, Дэхён подхватил Рэй на руки и, отпинывая всё, попадающееся под ноги, понёс её в спальню, когда в кармане его штанов заверещал телефон. Не обращая внимания на него, он дошел до кровати и, опустив на неё возлюбленную, принялся стягивать с себя черную водолазку, под ней оказалась майка такого же цвета и, когда и она была отброшена прочь, мобильный затрезвонил опять. Вытащив его, непрошенного и надоедливого, из укрытия, Дэхён приготовился швырнуть его о стену, когда осознал, что звонит рингтон той сим-карты, что отвечала за звонки от кого-то из банды. Он замер, посмотрев на экран. Бан Ёнгук, его дружище, школьный товарищ и тот, кто подарил ему по-настоящему стоящую жизнь, в которой он занимался не только какой-нибудь ерундой, вроде песен-плясок на сцене, а спасением этого мира от падения в пропасть.
– Что-то срочное? – прочитав на его лице дилемму, спросила Рэй. Её зашкаливающее возбуждение в нехорошем предчувствии заскулило возле расстегнутой пуговицы джинсов.
– Извини, - отворачиваясь и принимая вызов, скорбно промолвил Дэхён. Застыв за его спиной, девушка прислушалась к тому, что за разговор заставил его бросить неукротимый процесс и выбраться из урагана страсти, уносившего их далеко-далеко. Обнаженная спина, чуть ссутулившаяся от разочарования, привлекла взор Рэй напряженными мышцами над лопатками. Какие у него широкие и красивые плечи! – Да, Гук? Что?! Джело? Да, хорошо, я сейчас буду. Диктуй, - он обернулся к Рэй, вытянув руку и указывая пальцем, - Запиши, пожалуйста. Блокнот и ручка у изголовья на тумбочке, - она послушно подтянулась к названному. – Кому я? Своим рукам, блядь, Гук! Я что, по-твоему, сплю только с моторами и микрофоном? –
Мало что понимая, девушка законспектировала всё, что её просили и стала дожидаться окончания беседы. Из неё она уже поняла, что удовлетворения их обоюдной похоти не предвидится.
– Что-то случилось?
– Да, прости, мне нужно ехать, - подобрал Дэхён майку, с которой только что распрощался.
– Это опасно? – он улыбнулся ей.
– Этого я никогда не знаю, и тебе лучше привыкать не спрашивать подобного. Какая разница, опасно это или нет?
– Я могла бы поехать с тобой…
– Нет, не могла бы, - молодой человек, натянув через голову водолазку, подошел к Рэй и взял её за руки, - Помнишь, о чем мы говорили часа два назад? Тебе придется ждать меня, и не лезть в те мои дела, которые относятся к делам золотых. А сейчас я еду именно ради них, а не на репетицию или запись. Ты посидишь тут?
– Хорошо, - сдерживая порывы сорваться следом, заставляла себя не двигаться с места Рэй. Ей было бы спокойнее, если бы она была рядом. Она даже дерется лучше, чем он! Мало ли что? Она бы пригодилась. Но раз он просит, и она обещала следовать всем правилам… вернее, ещё не обещала, а лишь собиралась научиться вести себя так, как положено верной партнерше «золотого». Сможет ли она? Вот и началась проверка, едва они успели… нет, не успели. Ничего они не успели, а уже началось неизвестно что!
– Я попытаюсь освободиться быстрее. Но это не зависит от меня. – сказал Дэхён и ушел, оставив Рэй одну в его спальне, в его квартире. Она огляделась, как будто внезапно оказалась в новом месте. От самого порога ей дела не было до того, где они и что вокруг, и только теперь выдалась минута, чтобы рассмотреть обстановку.
Рэй сидела на темно-серых простынях со стальным отливом. Таким было всё постельное бельё и шторы соответствовали ему в тон. Над подушками, возвышаясь до середины стены, красовалось мягкое кожаное изголовье, хоть головой бейся во время занятий известно чем. Интерьер сдержанный, в серо-кофейной гамме, и только на стене, отделявшей ванную комнату от этого помещения, в толстой золотой раме, наблюдал за происходящим контрастный черно-оранжевый тигр с золотыми же опасными глазами. Это животное являлось символом Южной Кореи, страны, которую они все пока что покинули, каждый ради своих целей, и, возможно, Дэхён скучал по родине и предпочитал держать что-то, что напоминает о ней. Но ещё «Тигр» был позывным Рэй, как бойца спецслужбы. Когда певец приезжал в Сеул, она как-то упомянула об этом, и он, отбывая в Штаты, подарил ей на память сувенирного Ходори, милого тигренка, работавшего талисманом сеульской Олимпиады 1988 года. Сердце забилось чаще, сменив похоть на какое-то куда более благородное чувство. Совпадение ли это? Или Дэхён всё это время что-то испытывал к ней и относился не просто, как к любовнице? Иначе стал бы он предлагать остаться вместе с ним? Рэй поднялась и подошла к картине, несмело тронув её пальцами. Такого никогда с ней не бывало. Ладно что она много лет не влюблялась и что за ней никогда красиво не ухаживали… но она не могла и предположить, что эмоции от открытия чувств способны так щекотать изнутри, так сильно, что хотелось плакать. Подмигнув изображению тигра, девушка поведала ему в мысленном диалоге, что такого мужчину, как тот, что только что вышел отсюда, она, похоже, готова ждать хоть всю свою жизнь на любых его условиях. Как готова была ждать лишь однажды, но то в прошлом... И Дэхён - совсем иное.
Сунён нетерпеливо, едва ли не припадочно топталась на Малберри-стрит, между кирпичными домами с не интересующимися о происходящем в городе окнами и темным парком Коламбусом за прозрачным забором из высоких прутьев. Спортивные площадки и газоны для пикников там обозначались лишь подсветкой разделительных дорожек. Ночной Нью-Йорк не везде был одинаково ярок и прекрасен, безопасен и предназначен для развлечений. Были места и похуже, хотя это, шумное и людное даже в такой час, всё равно не оказалось подходящим для прогулок в одиночестве. Первым до неё добрался Чоноп, хотя спал неизвестно в какой удаленности от Чайна-тауна, в который пришлось быстро добраться. Следом за ним, почти одновременно, но с разных сторон, нарисовались Ёнгук и Дэхён, один на машине, другой на двухколесном покорителе пространств.