Неосновной инстинкт
Шрифт:
– Я же говорила ему, что лучше пойдем вместе! – не заламывала трясущиеся руки Сунён, но было видно, что ей хочется с ними что-то сделать, как-то их применить. Будь она курящей, то зажгла бы сигарету и задымила. Но курящим из них был только Гук, и он затянулся за неё, сунув свободную от сигареты руку в карман.
– Да не переживай, всё будет хорошо, - как всегда оптимистично, с мудрствующим прищуром, заметил он.
– Конечно, потому что если не будет – я разнесу Нью-Йорк в щепки ещё до наступления утра! – прорычала девушка.
–
– Да, откуда-то отсюда! Так сказали те, кого я поспрашивала… по всем описаниям это его здесь видели, а после уже не видели нигде, – скрестила она руки на груди, но не простояла так и минуты. Движения её не прекращались, сменяя позы и ритмичность дерганья. Наконец, возле них притормозили Химчан и Сольджун, выбравшиеся на тротуар. Сунён недовольно бросила брату: - Ты специально тянул с появлением?!
– Я приехал так быстро, как только смог! – приструнил он её, но безуспешно. Та была настроена цепляться ко всему, и лучше было с ней вообще не ввязываться в перепалки. Открыв заднюю дверцу машины, Химчан выпустил здоровенного черного добермана. – Дай Тени какую-нибудь вещь Джело, она мигом возьмёт след.
– И как ты обосновал ночной выгул собаки, которая не просилась гулять? – расплылся Ёнгук, наблюдая как кузина извлекает из кармана какую-то безделушку с запахом их пропавшего товарища.
– Никак… с утра будут пытки… - выдохнул Химчан, сорвавшийся из дома с ненаглядным, казавшимся безобидным питомцем, лучше которого нюха не было ни у одной таможенной псины. Навострив уши, Тень убежденно опустила нос от смятой банданы, которая сохранила на себе аромат Джело, на асфальт и, завиляв хвостом, стала продвигаться вперед, определившись с направлением.
– Блин, Бродвей в пяти минутах, а мы тут в комиссара Рекса играем, - пожаловался Гук, вместе со всеми пойдя за собакой. – Там наверняка сейчас мюзиклы, гуляния, проститутки!
– И на хер они тебе? – приподнял брови Сольджун.
– Ну, так, для ностальгии, - пожал он плечами. – Да и, надо же там когда-то побывать? Я уже полтора года тут, и толком ничего не видел, кроме злачных мест, бандитских рож и разборок. Ну и волокиты с юридическими конторами.
– Тебя не волнует жизнь Джело? – прошипела Сунён.
– Спокойно, лунатик, я разряжаю обстановку, - вечно взбудораженная и немного в себе (а не в себе чуть больше), девушка привыкла, что к ней все относятся, как к легкой чудачке. Впрочем, она сама за собой знала что-то подобное. Ёнгук продолжил, не отставая от Тени, упрямо ведущей в неизвестный даже ей самой край: - Вот чем хорошо в Чайна-тауне, так тем, что никто на тебя не глазеет, как на узкоглазого!
– В Нью-Йорке нигде уже никто так ни на кого не смотрит, - заметил Дэхён.
– Поэтому мне тут везде, в общем-то, хорошо, - огляделся адвокат, пока собака немного растерялась на перекрестке, но, когда снова уловила что-то чутьём, то потянула группу людей за собой дальше. – А Ёндже говорил, давайте в Париж, давайте в Париж! Эх, романтик, не понимает он прелести бешеного и насыщенного темпа самого огромного мегаполиса с самым безумным блядством и преступностью…
Их окружили стены тесных переулков, дома, на торцах которых не было окон и дверей, а на фасадах, на первых этажах, где пестрели вывески китайских ресторанов, лавочек, забегаловок, ломбардов и притонов, прикрытых под видом тату- или массажных салонов, уже всё давно погасло и были опущены металлические щиты типа жалюзи. Тень, поскребя лапой, понюхала почву под собой ещё немного и, уже медленнее, принялась обходить здание, намереваясь заглянуть за него, в один из тех внутренних дворов, о существовании которого не узнаешь, если не осведомишься заранее, потому что заметить, мимо проходя, почти невозможно. Надписи с витиеватыми, в отличие от ровных японских, китайскими иероглифами, сообщали о содержимом заведений. В коридоре построек всё ещё держался стойкий вкус кисло-острых и остро-сладких азиатских приправ, соусов и древесно-травяных чаёв. Амбре разносило аппетитные, но тяжеловатые отголоски овощных гарниров в сое и жаренного в многократно использованном масле мяса.
– Что это тут у нас? – кивнул на непонятные ему символы Ёнгук, когда Тень в очередной раз притормозила. – О чем толкует эта клинопись Хамурапи?
– Это кафе, специализирующееся на жаренных цыплятах, - улыбнулся Сольджун, переведя по аналогии с японским, который знал достаточно хорошо.
– Цыплята в данном случае окно с тремя форточками, или столб с обрубленными электрическими проводами? – наклонил голову мужчина, вникая в логику того, кто изобрел эту загадочную восточную письменность.
– Лучше в школе надо было учиться, - хмыкнул Химчан, привлекая всеобщее внимание к собаке, которая замерла у одного из тех железных щитов, который, к тому же, был ещё поверх обезопашен раздвижной решеткой. Рядом с ним в здание вела кодовая дверь, горевшая красным огоньком сигнализации. Сунён подошла к ней, изучая.
– Некогда мне было учиться, я познавал жизнь! – заметив камеру слежения, просматривающую двор, он застыл и, подумав секунду, просиял во все зубы, позируя в объектив наивно-дружелюбной улыбкой и помахав. – Ребята, мне кажется, внутри уже знают, что мы тут и подозревают, что кучка подозрительных личностей у порога – это не бродячие циркачи.
– Тогда лучше поспешить, иначе они причинят вред Джело! – собравшись перед наставшим ответственным моментом, Сунён как будто прекратила нервничать и, пощупав через куртку пистолет, натянула на руки перчатки. – Хим?
– Отойдите и займите выгодные позиции, - отдал скорее совет, чем приказ он и, потеснив сводную сестру, прижался плечом к кодированной двери. – Бронь… - оценил навскидку бывший киллер и достал из-за пазухи маленькое устройство, черное и почти плоское, с одним магнитным концом. Приложив его возле механизма, ответственного за запор, под дверной ручкой, Хим подключил к нему провод, идущий от подобия плеера, только без наушников. Крошечный экран подавал знаки, понятные лишь хакеру. Минималистская клавиатура на нём быстро и уверено нажималась его пальцами. Без писка, звуков и световых оповещений, она передала информацию на прямоугольник с пластиковым корпусом и дверь, огласившись тихо вздохом отошедшего от магнитов железа, образовала щель. Химчан обернулся к друзьям: - Раз, два…