Неоспоримый

Пенроуз Х. Р.

— Ты слышишь три вещи, — сказал он.

Мой лоб прижался к его плечу; я закрыла глаза.

— Разговар людей, вдалеке щебечут птицы, над головой пролетает вертолет.

— Ты чувствуешь запах двух вещей.

— Бензин и отбеливатель.

Я сморщила нос. Мое сердцебиение замедлилось, и паника отступила. Нико прыснул со смеху.

— То, что ты чувствуешь на вкус, — сказал он.

Не дожидаясь ответа, он приподнял мой подбородок и завладел моими губами. Я сильнее прижалась к нему, расслабляясь.

Отстранившись, я облизала нижнюю

губу.

— Ты.

— Именно. Я.

Я считала свои вдохи, бешеное биение моего сердца возвращалось к более нормальному ритму.

— Что тебе нужно? — поинтересовался Нико.

— В этот момент мне нужно пойти с тобой, когда ты расскажешь этим семьям об их потерях. И потом, мне нужен алкоголь, нездоровая пища и один из моих утешительных фильмов на повторе, — призналась я. — И, наконец, я хочу, чтобы ты былирядом со мной, даже если в то же время я хочу, чтобы ты был подальше от меня.

Тело Нико слегка обмякло.

— Это можно устроить. Я распоряжусь, чтобы остальные твои вещи были доставлены ко мне, с этого момента ты остаешься со мной. Это не подлежит обсуждению.

Я все глубже проваливалась в кроличью нору, но мне было все равно. Потому что это не мешало мне любить его.

Несмотря на мое желание присоединиться к Нико, я не могла выйти из машины. Что-то удерживало меня на месте, что-то, очень похожее на чувство вины. От неприятных эмоций у меня скрутило живот. Я прижала к нему руки, надеясь, что это пройдет.

Люди умирали, защищая меня. Никого, кого-то малозначимого в мире, просто нормального человека. Такой уровень защиты был достигнут только благодаря Нико.

Спрятавшись за тонированными стеклами, я наблюдала, как Нико ходил от дома к дому и сообщал плохие новости. Я даже представить себе не могла, что, должно быть, думали и чувствовали близкие люди.

Отъехав от последнего дома, он сел рядом со мной в машину, тяжело вздохнул и завел двигатель. Его рука опустилась на мое бедро, поглаживая пальцем кожу.

— Мне очень жаль, — начала я, но он бросил на меня сердитый взгляд и заставил замолчать.

Извинение повисло в воздухе, между нами, я даже не была уверена, за что оно. Но просто чувствовала, что это правильно сказать.

— Ты не должна извиняться.

Вены на его предплечье вздулись из-за того, что он вцепился в руль.

— Это произошло из-за меня.

— Твой отец? — я спрашивала во второй раз за столько часов и надеялась, что на этот раз получу ответ.

— Он и другие, — подтвердил он, выводя нас на главную дорогу. Сегодняшняя прекрасная погода была как пощечина.

— Как ты… справляешься этим?

Появилась едва заметная ухмылка.

— Спроси меня еще раз, где я был прошлой ночью.

— Или ты мог бы просто сказать мне, —

я фыркнула. — Ладно… Где ты был прошлой ночью, Николас Наварро?

Рука на моей ноге напряглась.

— Еще раз назови меня полным именем, и я буду называть тебя Франческой.

Я нахмурилась, снимая солнцезащитные очки с головы, чтобы прикрыть глаза.

— Замечание принято.

— Я и другие были недоступны всю ночь и ранние часы по нескольким причинам, — объяснил он. — Мы оставили все наши личные вещи дома. Мы обыскивали многочисленные хранилища и сейфы людей, которых мы пометили. Нам нужно было восстановить документы и информацию из разных источников, которые были переведены в автономный режим, чтобы их нельзя было взломать.

— Какого рода информация и документы?

— Я уже говорил тебе раньше, что Гектор создал армию последователей в частном порядке, но он также использует шантаж, чтобы дергать за ниточки тех, кто обладает влиятельной властью. Мне нужно было то, что у него было на них, и теперь у меня это есть.

— И что теперь? Вместо этого ты берешь верх и шантажируешь их, чтобы получить то, что хочешь — что бы это ни было? Разве твой отец не узнает, кто это сделал, как только ты это сделаешь, и не ответит тем же? — я задавала вопросы Нико.

Мне это казалось рискованным предприятием, которое просто обернется против него. Он практически напрашивался на возмездие.

— О, он все равно узнает. Ходы будут продолжаться до тех пор, пока они не прекратятся.

Он пожал плечами.

— Какую пользу это приносит тебе?

— В дальнейшем мне понадобятся эти люди. Гектор не признается, что это знание покинуло его, как и я не признаюсь в этом, что ставит нас в тупик до тех пор, пока я не решу, когда применить то, что у меня есть. Человек, получивший знания, которыми больше никто не обладает, находится в довольно ненадежном положении.

— Он убьет тебя? — недоверчиво спросила я, не желая даже думать о мире без живого Нико.

Нико приподнял брови.

— Нет, он этого не сделает. Я ему полезен. Скорее всего, другими методами.

Я положила свою руку поверх его.

— Он когда-нибудь оскорблял тебя?

— Физически и сексуально — никогда. Психологически — да.

— Будут ли семьи винить меня?

Я сменила тему, наслушавшись достаточно о его отце и уже наполовину простив его за то, что его не было рядом, когда я в нем нуждалась.

— Нет. У них есть кое-то другой, на ком по праву лежит вина, чтобы обвинять.

— Осмелюсь спросить, почему от тебя пахнет бензином?

— Нам пришлось поджечь несколько вещей, ничего особенного, — небрежно ответил он.

Просто… нет слов.

Частные ворота на Никос-роуд открылись нажатием кнопки. Я опустилась на сиденье, чувствуя, как вся тяжесть покинула меня, но в то же время чувствуя себя чертовски уставшей.

Вместо того, чтобы сразу выйти из машины, припаркованной в гараже, Нико повернулся ко мне и заговорил.