Неотступный. Цена любви

Харт Анита

— Нет, не вздумай лезть в это, Мэтт. Я серьезно. Можешь даже не смотреть на меня так. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

— А у меня и не будет никаких проблем. Я просто его немного… прикопаю где-нибудь в центральном парке. Никто и не узнает.

Из меня вырывается истерический смешок, но глядя ему в глаза, понимаю, что шутит он лишь от части.

— Пообещай, что не станешь ввязываться в разборки с ним, – требую я.

Он упорно молчит.

— Пообещай или я уеду обратно в гостиницу.

— Значит, ты вернулась на совсем? –

его лицо расплывается в улыбке.

— Зависит от тебя.

— Тогда ты знаешь мой ответ.

Выжидательно на него смотрю.

— Хорошо, – закатывает глаза. — Обещаю, что не трону его.

— Спасибо, – с облегчением выдыхаю.

— Если он сам не попадется мне на глаза.

— Мэттью!

— О большем и не проси, — заканчивает он спор и я понимаю, что большего мне добиться не удастся.

— Ты всегда был таким…

Договорить я не успеваю из-за резкого приступа головной боли. Меня начинает вести в сторону и Мэтт успевает подхватить меня за руку.

— Элли, что с тобой? Тебе плохо?

— Голова, – кряхчу, хватаясь за виски. — Это все проклятая простуда.

Друг отводит меня на кухню и усаживает за стол.

— Налить воды?

— Да, пожалуйста. И не мог бы ты принести мою сумку? Там должно быть лекарство.

Он ставит передо мной стакан воды и удаляется в коридор. Спустя минуту Мэтт возвращается на кухню с очень странным выражением лица.

— Элисон, что это?

Кровь моментально приливает к щекам, стоить заметить в его руках не только пакет из аптеки, но и использованный тест на беременность.

— О боже, – нервно смеюсь. — Кажется, я просила принести сумку, а не копаться в ней.

Он молчит и мне становится еще более неловко.

— Господи, Мэтт, да, я сделала тест, потому что…хотела перестраховаться. Понимаю, тебе неприятно об этом думать, но можешь забыть, что видел его. Все нормально, и, как видишь, я не беременна.

— Тогда почему здесь две полоски?

***

Колтон

Смотрю в след убегающей из кабинета сероглазке и едва сдерживаюсь, чтобы не остановить ее. Мне хочется стереть из ее памяти то, чему она стала свидетельницей и больше никогда в жизни не видеть это выражение лица. Словно я собственноручно толкнул ее под мчащийся на полной скорости поезд.

Но мне остается только дать ей уйти и держать себя в руках. Делаю я это по двум причинам: одна из них должна в скором исчезнуть, а вторая, к сожалению, стоит вцепившись в мою руку мертвой хваткой.

— Ну? И кто это был? – повторяет ранее заданный вопрос Виктория.

— Никто. Одна из сотрудниц Кеннета. Мы закончили.

Последняя часть фразы адресована скорее этому долбанному французу, который последний час действует мне на нервы.

— Что?! – едва не визжит девушка. — Ты в своем уме? Как это закончили?! Ты хоть представляешь сколько сил и денег я потратила на то, чтобы нашей съемкой для обложки журнала занимался сам Бернар Дюбуа?!

—

Нет. И мне плевать, – застегиваю обратно пуговицы на рубашке, не обращая внимания ни на возмущенную Викторию, ни на оскорбленного Дебила или как там она его назвала.

— Да у него запись расписана почти на два года вперед!

— Тогда стоит за него радоваться, а не истерить.

Испепелив меня гневным взглядом, она обращается к фотографу и просит оставить нас ненадолго.

— По-моему, я ясно выразился. Ему не стоит возвращаться, ровно как и тебе тут оставаться.

— Что на тебя нашло? – не унимается гарпия. — Думала, что ты наконец принял факт нашей скорой свадьбы и все шло нормально, пока…

Она резко умолкает и я буквально вижу как крутятся винтики в этой дьявольской черноволосой голове.

— Говоришь, сотрудница Кеннета? – едва не мурлычет она. — Кажется, я уже однажды видела как она тут ошивается.

— Пять за наблюдательность, два за логику. Представь себе, мои подчиненные могут перемещаться между отделами.

— Но только не у тебя. Ты позволяешь подниматься сюда без вмешательства охраны очень и очень небольшому кругу лиц, и мы еще обсудим, почему меня нет в этом списке, – недовольно скрещивает руки, намеренно выпячивая наверх сделанные сиськи.

— Тебе пора, Виктория. У меня встреча через десять минут, – начинаю терять терпение я. — И скажи своему лягушатнику, чтобы к тому времени, как я вернусь, здесь не осталось и намека на его хлам.

— Не пытайся менять тему, Кол. Я прекрасно вижу, что ты пытаешься делать и это не работает.

— Наконец-то ты заметила, что я пытаюсь от тебя избавиться.

— Нет, ты хочешь отвлечь мое внимание от залетавшей сюда пташки. Думаешь, я не в курсе? Тогда тебе будет интересно узнать, что о ней упоминал твой отец.

— И что же интересного он нашел в нашем фотографе? – спрашиваю обманчиво спокойно, подходя ближе.

— Ах, фотографе…Если не изменяет память, он предупреждал меня об одной наглой шлюшке, которая выползла из какой-то захолустной дыры и теперь пытается претендовать на то, что ей не принадлежит, – она делает вид, будто вспоминает что-то. — Еще он говорил, что всегда готов посодействовать, если мне вдруг понадобится помощь, но я любезно отказалась. Ведь мы оба знаем, что я сама могу прекрасно справиться с любыми…препятствиями. Ты же не будешь злиться, если я немного поиграю с ней?

Молча слушаю ее треп и поднимаю руку. Виктория заметно напрягается и в глазах мелькает страх, но она умело его маскирует. К ее удивлению, я лишь нежно поглаживаю ее оголенное плечо. Почти моментально она начинает ластиться, словно мартовская кошка и подается навстречу моим пальцам. Как можно быть такой хитрой и одновременно настолько тупой?

— Люблю игры, – шепчу я, придвигаясь. — В одну из них мы поиграем прямо сейчас.

— Ммм, узнаю своего Кола, и как же называется твоя игра? – она томно облизывает губы.