Неожиданная Россия. XX век
Шрифт:
Китайский квартал во Владивостоке именовался «Миллионка», а корейский квартал – незатейливо «Корейка». Вот что писал о Корейке начала ХХ века очевидец: «Внешний вид этого квартала ужасен – узкие, грязные улицы, преобладают маленькие дома корейского типа, построенные внутри дворов с глинобитными стенами. Кое-где попадаются дома русского типа, принадлежащие более зажиточным корейцам. Санитарное состояние слободки так же ужасно, как и китайской части города…»
Японский квартал во Владивостоке был благоустроеннее и изначально располагался на центральной Светланской улице. Однако затем, из-за многочисленных японских публичных домов (кстати, действовавших легально и считавшихся лучше китайских) был перемещён на тогдашнюю окраину, на улицу Пекинскую. Кстати, японское консульство во Владивостоке располагалось на улице Китайской – многие имена самого восточного города России были вот такими «азиатскими».
«Жёлтая Россия»
Если японцы селились только в крупных городах, а китайцы были рассеяны небольшими группками по всему Приморью, то корейцы компактно заселяли целые сельские районы на границе с Кореей. К тому же с 1911 года все корейцы по договору считались подданными Японской империи и наличие десятков тысяч «японских подданных» напрягало и русско-украинских переселенцев и власти Российской империи. Первые конфликтовали с корейскими сёлами из-за земельных угодий, а вторые опасались политических последствий.
Еще в 1908 году Приамурский генерал-губернатор Павел Фридрихович Унтербергер первым предложил министру внутренних дел Российской империи подумать о высылке корейцев из Приморья в другие районы страны. Этот прибалтийский немец и атаман Уссурийского казачьего войска докладывал в Петербург: «Рассчитывать, что корейцы, даже перешедшие в наше подданство и принявшие православие, будут ассимилироваться с русским населением, нет никакого основания, так как опыт показал, что проживающие в Южно-Уссурийском крае уже 40 с лишним лет корейцы сохранили свою национальность в полной мере и остаются во всех отношениях чуждым нам народом. Нельзя также надеяться на лояльность этого элемента в случае войны с Японией или Китаем; напротив того, они тогда представят из себя чрезвычайно благоприятную почву для широкой организации врагами шпионства. Следует здесь заметить, что вселение к нам корейцев является весьма выгодным для японцев, которые поэтому и поощряют это движение. В Корее, например, образовалось утвержденное японским правительством общество, имеющее целью содействовать переселению корейцев в Южно-Уссурийский край…»
Действительно, японцы активно содействовали переселению корейцев на русские территории – это снижало социальное давление в оккупированной ими Корее и создавало удобные рычаги влияния на ситуацию в Приморье. Известный российский этнограф начала XX века Владимир Арсеньев так описал эту ситуацию: «Японцы стремятся объяпонить Корею и обкореить Южно-Уссурийский край…»
В первой четверти XX века доля корейцев в населении Приморья росла быстрее, чем остальных этнических групп: если по земской статистике в 1914 году их было около 15,%, то к 1926 году уже свыше 25 %. При этом речь идёт только об учтённых корейцах, реальная их доля была ещё выше.
В начале XX века, до поражения русско-японской войны в Петербурге были популярны геополитические замыслы о создании «Желтороссии», путём присоединении к Российской империи Маньчжурии и Кореи. Но в итоге настоящая «Жёлтая Россия» сама собой получалась в Приморье.
Первая мировая война, революция и гражданская война в итоге ещё больше способствовали росту числа трёх азиатских этносов на русском Дальнем Востоке. После 1915 года и переориентации экономики России на военные нужды, промышленные товары Японии практически монополизировали рынок русского Дальнего Востока. Одновременно, после массовых мобилизаций на фронт, вызвавших нехватку рабочих рук, правительство России начало вербовку в Китае рабочей силы. В 1915-17 годах на неквалифицированные работы в российские губернии завербовалось до 600 тысяч китайских «гастарбайтеров».
В итоге новые десятки тысяч китайцев осели на русском берегу Амура, а японская диаспора во Владивостоке достигла исторического максимума, снова превысив 10 % населения города. Помимо многочисленных японских фирм в городе работали отделения японских банков, японские школы и даже издавалась газеты на японском и русском языке «Урадзио-Ниппо» и «Владиво-Ниппо». Активно действовало поддерживаемое японским правительством общество «Кёрюминкай» – объединение проживавших в России японцев.
С 1918 года японские войска присутствовали во Владивостоке, а с весны 1920 года японцы начали прямую оккупацию всего нашего Дальнего Востока. Это вызвало эйфорию местных японцев и ответные удары со стороны русских. Так красные партизаны во главе с эсерами и анархистами убили 312 японцев, всех проживавших в город Николаевске в устье Амура. В ответ японские войска сожгли несколько десятков русских сёл со всем населением.
Общее число жертв японской оккупации Дальнего Востока исчисляется десятками тысяч. Японцы вывели свои войска только в 1922 году, под давлением не столько красных войск, сколько США, опасавшихся чрезмерного усиления Японии в Тихоокеанском регионе. Оккупированный северный Сахалин японцы удерживали до 1925 года.
«Все доступные меры для прекращения притока китайцев и корейцев…»
В конце гражданской войны многие корейцы активно поддержали большевиков, и на Дальнем Востоке появились крупные отряды корейских коммунистов. «Красных корейцев» привлекала не только интернационалистическая риторика – ярко выраженная антияпонская направленность дальневосточных большевиков была им ещё ближе. Однако, это не только укрепляло советское влияние в среде корейской диаспоры Приморья, но и создавало новые очаги напряжения. Среди атаманов и полевых командиров «красных корейцев» тут же началась борьба за власть, порой доходившая до открытых столкновений.
Так 28 июня 1921 года в районе посёлка Свободный произошел настоящий бой между конкурирующими полками красных корейцев, счет убитым шёл на сотни. Всего же вооруженные корейские отряды в Приморье тогда насчитывали порядка 30 тысяч штыков. После завершения гражданской войны из них сформировали два корейских полка РККА.
Ещё в 1919 году японцы жестоко подавили в Корее массовые восстания против их власти. И за несколько последующих лет на территорию русского Приморья в уже имевшиеся корейские сёла бежало свыше 100 тысяч новых корейских переселенцев. В итоге, первая советская перепись населения 1926 года, показала168009 корейцев на русском Дальнем Востоке, свыше четверти населения Приморья. В южном Приморье корейцы составили 60 % населения, а в Посьетском районе, на стыке границ Китая, Кореи и России корейцев насчитывалось 89 % от числа жителей.
Китайцев по той же переписи в Приморье насчитывалось 65 тысяч, из них две трети проживали в районе Владивостока. При этом перепись охватила далеко не всех корейских и китайских «нелегалов». По оценкам милиции среди местных китайцев «незарегистрированных» было около половины. Если корейцы селились в основном в деревнях, то китайцы предпочитали города и на 1926 год составляли треть всех городских рабочих Приморья. При этом 94,9 % всех охваченных тогда переписью китайцев не имели гражданства СССР.